Размышлениями о советской системе образования поделились оренбургские педагоги

Время сложное, но счастливое: Размышлениями о советской системе образования поделились оренбуржцы с большим педагогическим опытом Михаил Лошкарёв и Татьяна Старостина.

В школу на тракторе

Кор.: Татьяна Борисовна, Михаил Фёдорович, расскажите, какой вам вспоминается жизнь в Советском Союзе.

Татьяна Старостина: В начале 90-х я прочитала роман философа и социолога Александра Зиновьева «Зияющие высоты» и ощутила внутреннее возмущение. Он писал о том, как всё ужасно в Советском Союзе. Было задето моё чувство самости. Я в то время там же жила, а как будто о другой стране читала. И удивительно ещё вот что: одна из последних книг Зиновьева называлась «Человейник», так в ней он практически противоречит тому, что писал ранее. Видимо, произошла переоценка, не зря же говорят, большое видится на расстоянии.

Михаил Лошкарёв: Я иной раз спорю с соседом по гаражу. Он критикует советские времена, а я ему: «Подожди-ка, ты образование получил. Когда институт заканчивал, на заводе для тебя было готово место. Квартиру тебе от завода дали». Люди чувствовали социальную защищённость. И я, как женился, сразу квартиру получил. Мы с женой оба учителя. И дочки наши стали педагогами. А я в своё время был самым молодым директором школы в Оренбургской области. Мне было 27.

Татьяна Старостина: Мы росли в какое-то сложное, но счастливое время. Я школу любила до безумия, это было содружество единомышленников, где всем хорошо. У меня и моих сверстников было чёткое чувство Родины, Отечества. Я знала, чем мы можем гордиться. При этом от учителей мы ни разу не слышали: «Вы должны гордиться…», «Вы должны быть патриотами…» На эту тему разговоров не было, но всё то, что нас окружало, как раз на это и работало. Сейчас есть термин «культурно-образовательная среда». Раньше термина не было, а среда была, и она воспитывала больше, чем слова.

Михаил Лошкарёв: Я благодарен Советскому Союзу за своё образование. У моих родителей за плечами всего по четыре класса. Отец – комбайнер, мать – домохозяйка. Я старший из семерых детей. Все семеро по окончании школы получили образование – кто высшее, кто среднее специальное. А между прочим, в школу я ходил пешком за 12 километров, из родного Полушкина в село Узели. Мы жили тогда в Бугурусланском районе. Зимой в школу иногда нас подвозил молоковоз или трактор.

Вместе весело шагать

Кор: Насколько качественным было школьное образование в Советском Союзе? Есть мнение, что детям давался богатый набор знаний, но проверку на умение их применить они проходили плохо. Чуть нестандартная ситуация – и они в тупике.

Татьяна Старостина: Есть дети, которые знают правила, но не умеют их применить. Тут цветочек, там цветочек, а «сплету себе веночек» не получается. Но это скорее индивидуальный момент, а не общая тенденция. Советская система образования строилась на базе русской школы, которая отличалась фундаментальностью. Бывает, ребёнок думает, что увлечён предметом, а на самом деле это влияние личности учителя. Учитель поменялся – интерес к предмету угас. А фундаментальность образования даёт свободу дальнейшего выбора.

Михаил Лошкарёв: Была ориентация на практику. Когда мы сделали так, чтобы старшеклассники бесплатно в процессе учёбы получили профессию, родители поначалу возмущались, а потом приходили с благодарностью. И, кстати, многие именно по профессии, полученной в школьные годы на УПК, всю жизнь потом и работали.

Татьяна Старостина: На качество обучения работало и воспитание. Воспитанного человека легче научить. Даже японцы, выстраивая корпоративную культуру, опираются на теорию коллектива Макаренко.

Михаил Лошкарёв: Ребята были преданы своей школе. Однажды мы начали делать забор вокруг школы. Вкопали столбы, а утром приходим – восьми столбов нет, украли. Собрал ребят, говорю: «Надо столбы найти, неужели оставим школу проходным двором?» На следующий день все столбы были на месте. Они нашли, кто украл, и вернули.

Кор.: Можно ли отнести к плюсам тех времён воспитание в детях большей самостоятельности?

Михаил Лошкарёв: Да, домашку мы делали самостоятельно. Родители были заняты, надеяться можно было только на себя. Быстро сделал – и на улицу. Хотелось и с друзьями поиграть в футбол, хоккей. И домашних обязанностей хватало: снег убрать, за скотину я отвечал.

Татьяна Старостина: Школа и сейчас требует от детей самостоятельности, но не учит этому. Советская школа давала детям мотивацию на успех. В постсоветское время акцент сместился на мотивацию избегания неудач и трудностей. А вот ещё парадокс. В наше время книги были в дефиците, любая информация добывалась усилием, была результатом поиска по справочникам, энциклопедиям и потому имела ценность. Дефицит работал на образование. Сейчас школьник любую информацию может найти одним кликом, но он от знаний закрывается. А если и берёт, то не знает, что с ними делать. В постсоветское время многое сделано, чтобы ребёнок не чувствовал своей ответственности. Когда я училась в начальной школе, каждый день после уроков мы убирали свой класс. За партами мы сидели строго мальчик с девочкой. И во время дежурства обязанности распределялись соответствующе: Коля принесёт воды, а Таня протрёт подоконники. Это было воспитание, хотя мы его так не воспринимали. Дети знали, что все мы сами за собой убираем. Это и есть ответственность.

Без однобокости

Кор.: Наверное, трудно дать объективную оценку периоду, на который пришлись твои лучшие годы. В молодости трава была зеленее. Но попробуем не идеализировать.

Татьяна Старостина: Как-то в школе я подралась с одноклассником. Он начал материться при нас, девочках, и я за это ударила его в нос, а он ответным ударом рассёк мне губу, шрам остался. Разве школа, где дети дерутся, идеальна? Но драка – это процесс, в котором мы проверяем друг друга. Одно дело говорить ребёнку: «Не бойся, я тебя защищу» – и другое: «Ты будешь сам отвечать за свои действия». В каком случае он вырастет самостоятельным? Сейчас дети
не боятся сделать друг другу больно, потому что они не собираются за это отвечать, спрятавшись за родителя. Более того, родители будут доказывать, что он правильно сделал, что ударил.

Михаил Лошкарёв: Мне довелось поработать в идеальной школе. Это было в Елатомке, там население – староверы. Вот где была дисциплина! Пробежал ребёнок по коридору на переменке – это уже нарушение. И родители к учителю с уважением относились, шапку снимали при встрече. Но ребята, правда, росли замкнутые.

Кор.: В советской школе учителей уважали, потому что боялись?

Михаил Лошкарёв: Вовсе нет. У нас в школе No 48, где я был директором, ни один кусочек хлеба не выбрасывался. Мы сушили сухари. Район этот рабочий, были ребята и из не вполне благополучных семей. Некоторые плохо питались. Поэтому мы завели такой порядок, что в школьной столовой всегда был чайник сладкого чая и сухари. Любой ребёнок мог подкрепиться.

Татьяна Старостина: Это делалось для того, чтобы дети в школе чувствовали себя нужными.

Михаил Лошкарёв: Родители были нам благодарны, а это, в свою очередь, работало на повышение авторитета школы в целом, на уважение к учителям. Родители приходили советоваться к учителю по семейным вопросам. А сейчас они при ребёнке на кухне обсуждают учителя, какой он плохой.

Кор.: Разве отношение к человеку определяется не его собственным поведением?

Татьяна Старостина: Не всегда. От личности учителя действительно многое зависит, но сама наша профессия была низведена до уровня педагогического официанта. И хотя сейчас уже отказались от идеи, что образование – это услуга, за один год изменить отношение родителей и учеников к учителю сложно. То же и с оценками. Раньше был негласный запрет на двойки. Но надо не пятёрки рисовать, а чтобы школьник действительно учился. Помню, в пятом классе учитель математики по своему предмету на второй год оставила сразу двенадцать моих одноклассников. Так вот из этих двенадцати девять получили высшее образование, а семь из этих девяти главным предметом выбрали математику. Если бы они не усвоили программу пятого класса, у них были бы большие проблемы с дальнейшим обучением. Со мной учился мальчик, который и на третий год оставался. И ничего страшного, потому что у каждого свой темп усвоения материала. В советское время мы «ходили строем», но в этом была радость. Не в том, чтобы быть как все, а в том, что ты не один. Я не люблю однобокости. Мне не нравится, например, когда советское прошлое мажут только чёрной краской. В комсомоле мы работали от души – и в летних детских лагерях, и в стройотрядах, и с трудными подростками… В то время было столько романтики, песен у костра, мечтаний, самостоятельности и ощущения, что ты всего добьёшься. Но прошлое дано нам, чтобы о нём вспоминать и извлекать уроки, чтобы наши выводы улучшали сегодняшнюю жизнь.

Справка «О»:

Татьяна Старостина – кандидат педагогических наук, 13 лет проработала проректором в Оренбургском государственном педагогическом университете, была секретарём парткома, преподавателем, деканом… Награждена знаками Министерства образования и науки РФ «Почётный работник высшего профессионального образования» и «Отличник образования».

Михаил Лошкарёв работал учителем физкультуры, директором нескольких школ, заведовал районо Промышленного района Оренбурга, управлял отделом образования Оренбургского района. Сейчас председатель совета ветеранов Промышленного района Оренбурга. Отличник образования. Награждён медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.

Фото Олега Рукавицына

  • Подпишитесь на нашу рассылку и получайте самые интересные новости недели

  • Добавить комментарий

    Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

    Scroll to top