Сокровища, рождённые в пламени

Александра Михайлова раньше работала медицинской сестрой  в детской реанимации, а теперь она свободный художник и частый гость городских ярмарок. На её столе весёлое буйство цвета: бусы, браслеты, булавки, кольца, россыпь бусин, ягодок и цветочков. Украшения из стекла выполнены творчески и с любовью. Венец этому многообразию –  искрящаяся лампа в стиле Тиффани. Всё это напоминает сокровища, которые должен охранять огненный дракон.

 «Бусины рождаются в пламени горелки при температуре 850 градусов по Цельсию.  Процесс этот схож с медитацией: надо быть предельно собранным и предельно расслабленным. Стекло по-разному взаимодействует между собой, есть стёкла-агрессоры, стремящиеся захватить как можно больше пространства на бусине, есть стёкла-интроверты, создающие вокруг себя защитную каёмочку».

О своём увлечении Александра рассказывает с радужным настроением:

– Я всегда любила цветное стекло. Но первым шагом на пути к необычному ремеслу считаю тот, когда в юности сделала абажур на лампу из сшитых между собой кусков цветной плёнки. Тогда-то цветной свет меня, наверное, и покорил. Но вернулась я к этому уже во взрослой жизни. Ушла из медицины и поступила на дизайнерский факультет, довольно долго работала дизайнером в журнале.

Однажды увидела по телевизору передачу о том, как одна любительница в Европе занимается витражами Тиффани. Там очень подробно показали весь процесс и оборудование. Тогда я подумала, что раз человек дома делает такие вещи, то и я смогу. Муж помог мне, из подручных материалов собрал шлифмашинку. Витражное стекло я заказала по почте, но ждать не было терпения. И первый свой витраж я выполнила из обычного белого стекла.

Потом, конечно, у меня появилась профессиональная шлифовальная машина. Сначала делала плоские витражи –  подвески на стекло, вставки, потом соседка надоумила попробовать сделать лампу. Это было очень не просто. Я перерыла массу материала на эту тему. В итоге всё получилось. Но лампы я делаю редко. Это процесс очень трудоёмкий и затратный.

– Как перешли к другим техникам?

– Следующим этапом был фьюзинг. Мне хотелось как-то применить эту технику к витражам. Для этого уже понадобилась специальная печь. Так я стала осваивать фьюзинг, делать ёлочные игрушки и подвески. Мне эта техника не показалась особенно сложной, поэтому интерес к ней быстро прошёл. Но в моей печи есть функция не только расплавления стекла для фьюзинга, но и запекания бусин, созданных в технике лэмпворк. Это был новый вызов. Для лэмпворка понадобилась горелка. И специальные палочки стекла. Я заказала итальянские. В России такое не делают.

У нас в стране есть сильные мастера лэмпворка, но на первом месте, на мой взгляд, японцы. Они делают невероятные вещи из стекла. Американцы тоже очень продвинуты в этом плане.

– Лэмпворк потребовал обновления технической базы?

– В первую очередь понадобилась специальная горелка. Сначала у меня была горелка попроще, работающая на пропане. Потом я решила повысить уровень и заказала кислородно-пропановую горелку. Она гораздо мощнее. Мне показалось, что работать за ней я учусь заново, но постепенно всё пошло на лад. Чтобы не держать дома кислородный баллон, я купила медицинский аппарат для производства кислорода. Кстати, использовать такие в лэмпворке – изобретение русских мастеров.

– Вы копируете кого-то в работе?

– Конечно. Без этого никак. Это как в живописи: есть художественные приёмы, которыми пользуются все. Например, цветочные бутоны или ягоды. Вроде сама природа подсказывает тему, но понятно, что технология изображения едина. Хотя получается у всех по-разному. Это в принципе полезно – копировать мастера, ведь даже в копировании случаются открытия.

– А есть лично ваше открытие или изобретение?

– Трудно сказать. Например, мне интересно сочетание стекла с металлом. Разные металлы ведут себя по-разному. Однажды с мужем мы попали в какую-то мастерскую, где точат детали из металла. Там у них я увидела ящик латунной стружки, и она была такая красивая. Я попросила чуть-чуть,  несу домой и думаю, зачем она мне нужна? А потом попробовала вплавлять стружку в прозрачную бусину. Оказалось, что латунь при нагревании пузырится, и получаются изумительные бусины с металлизированными пузыриками. Вот этого я нигде не встречала.

– Откуда приходит вдохновение?

– Из фильмов. Природы. Воспоминаний. Очень интересно работать, когда есть какойто образ. Из всех этих украшений я больше всего люблю делать бусы. Помимо того, что бусина сама по себе хороша, в бусах ты из них создаешь композицию. Я пытаюсь вдохнуть какую-то тему, смысл. Например, делала бусы, впечатлённая мультфильмом Миядзаки «Ведьмина служба доставки». Какие там удивительные цвета! Кики летала на метле над лесом, и всё вокруг было синее и зелёное, и на фоне этого – чёрное платье и красный бант Кики. Я это попыталась повторить в сочетании бусин. Правда, это изделие купила бабушка, которая вряд ли смотрела Миядзаки.

Вообще бывает очень интересно то, как люди находят свои украшения. Однажды собрала бусы и назвала их «Гейша». Они были нежно-розовые, с цветочками сакуры. Я себе представляла юную тонкую девушку, которая будет их носить.  И подходит на ярмарке одна замечательная бабушка, моя хорошая знакомая, и как увидела их, забрала. И ведь даже её одежда оказалась подходящей под эти бусы. Цветоводство и огород – невероятный источник вдохновения. Смотришь на растения и видишь неожиданные цвета, сочетания, формы. Сейчас работаю над серьгами в виде каллов.

– Какую свою работу можете назвать особенной?

– Наверное, исторические бусы. У нас в Оренбурге есть интересные ребята – реконструкторы исторических событий. Они не только воспроизводят технику боя, оружие разных эпох, но и костюмы. Берут образ какого-то периода, например, Нижний Новгород IX века, и всё подбирают, включая украшения. Я делала бусы княгини в пять рядов. Ещё был интересный заказ на бусы, имитирующие старый необработанный янтарь.

– Какие планы на будущее? Собираетесь ли заняться обучением этому искусству других, ведь в Оренбурге нет больше мастеров лэмпворка.

– Хочу освоить технику выдувания бусин. Для этого нужно ещё кое-какое оборудование. Над обучением подумаю, когда у меня будет своя мастерская. Вообще, ведь это трудно назвать хобби. Это ра бота. Причём требующая серьёзной материальной базы и строгого соблюдения техники безопасности. Поэтому преподавание возможно только для тех, кто относится к этому соответственно. Я только про безопасность могу шесть часов рассказывать.

– Вы бы отнесли лэмпворк к искусству?

– Это и искусство, и ремесленничество одновременно. Ведь художник и ремесленник –  родственники по призванию.

Мария Чалкина