Александр Золотарёв – танцор. Делец. Заслуженный артист России. Начиная с 1989 года, работал на площадках Пакистана, Индии, Египта, Венесуэлы и других стран. Едва ли не первым открыл в Оренбурге ночной клуб и варьете. Ансамблю «Дискомобиль», который он создал, в этом году исполняется тридцать лет.
Золотарёв – фигура занятная, так что и разговор с ним получился таким же.
В будущее через окно
– Александр Григорьевич, правда, что вы вошли в профессию через окно? Причём почти в прямом смысле?
– Да. Мне было шестнадцать лет, когда мы с другом подсматривали через окошко за девушками в купальниках, занимающихся в ДК «ТРЗ». Их педагог, заметив нас, пригласил на урок. Он очень зацепил меня, сказав тогда, что никогда в жизни не начну танцевать. С те х пор танцую… Занявшись этим, поступил в училище культуры, но был отчислен за аморальное поведение.
– Что же вы такого сделали?
– Да ничего. Просто неугомонным был. Хулиганом. Зато после, когда попал в армию, в сопроводительных документах – в графе «гражданская специальность» – было написано, что я танцор. Это по времени совпало с бегством за рубеж известного артиста балета Барышникова. После чего едва ли не всех солистов балета решили воспитать в армии и определили служить в Куйбышев, куда попал и я. Через дорогу от части был театр оперы и балета. Чуть что – они говорили мне: «Товарищ младший сержант, пойдёмте в театр». Так как меня поставили ими командовать, нужно было готовить номера. А как? Советовали взять любой украинский танец, поменять в нём музыку и одеть ребят в форму. Но меня это не устраивало. Стал придумывать своё – сюжетное, с получением из дома посылок, написанием близким писем…
Вообще всегда считал, что танец – это, прежде всего, драматургия. Это мысль, чувство. Сейчас, к сожалению, многие современные танцы больше напоминают аэробику или фитнес.
– Вы сказ али, что с 89-го стали ездить за рубеж и за год проехали 12 стран. Как вам – танцору из Оренбурга – удалось это?
– В этот год я, как солист, стал лауреатом Всесоюзного конкурса эстрадного танца в Кишинёве. Поставил номер «8 Марта». Показал танцем, как готовлю дом к приходу супруги. Жду её, желая обрадовать. Потом – «коррида». Был и тореро, и быком, «вырывал из груди сердце и бросал его под ноги». Зал плакал.
«Дискомобилю» на тот момент было три года. Он, соревнуясь с другими ансамблями, ничего не занял, но поразил многих. Ребята вышли под тяжёлый металлический рок. Все со свечками, в чёрных капюшонах. В один момент сорвали с себя накидки, оставшись практически обнажёнными. Такого тогда никто не дела л. Да, места не взяли. Но именно после этого конкурса я и стал выездным. От министерства культуры страны с «Дискомобилем» выступали в Шри-Ланке, Швеции, Египте и других странах.
Что было самым удивительным для вас во время поездок за границу?
– Началось всё с Пакистана. Оказалось, там про Россию никто ничего не знает! Хорошо, что я, как патриот, взял с собой все русские народные костюмы, и старался показывать только наши танцы.
Интересно было в Египте. Проработал в стране полтора года. Ездил в основном на машине. Египтяне очень похожи на россиян. Такие же искренние и отзывчивые.
Как улучшили западный генофонд
– Расскажите про «Дискомобиль». Почему, по вашим словам, вы не желали создавать ансамбль?
– Потому что всегда хотел танцевать, причём лучше всех в мире! Другой цели не было. Да мне и нравилось выступать одному. Приехать с сумкой через плечо, сделать своё дело и уехать. А быть художественным руководителем – большая ответственность… Но уж коли взялся, то отступать было некуда. С самого начала ставил с «Дискомобилем» сложные номера. О жизни, чёрном и белом, на стоящем и будущем.
Кстати, едва ли не весь первый состав ансамбля не вернулся из загранпоездок домой. В Америке, Испании, Египте, даже на Аляске живут наши танцоры! Это был генофонд Оренбургской области. Я орал, матерился, когда они приходили ко мне и говорили, что остаются жить там. Но что поделать, если любовь.
– А почему вы не уехали за границу? Не было такого желания?
– Мысли такие приходили в голову, но я родился здесь. Тут всё моё.
А смутила в своё время Швеция. Я приехал в коммунизм… Увидел, что значит социальная защищённость на деле. И это в 90-е, когда у нас все магазины пустые были.
Потом, знаете, побывав в Перу, на Кубе подметил странную вещь. Там, где мы «засветились», была нищета. Тогда я впервые подумал, что мы, на верное, не то что-то делаем, и «плясать» надо лучше.
– Сказали, что у вас было много ночных клубов на территории области. Почему открывали именно эти заведения?
– Вернувшись из-за границы, осознал, что у нас ведь нет ничего такого. Решил это дело исправить. В Оренбурге открыл «Союз», «Каприз», «Сокол». Дело хорошо шло. До 500 человек приходило.
Без коммерческой жилки я бы, конечно, не продержался столько лет, когда в ансамбль, можно сказать, не вкладывалось ни рубля.
В этом году мне 60 лет, «Дискомобилю» – тридцать. Уверен, что этот коллектив – лучший в мире. Да вы лучше приходите на концерты. Увидите.
P.S.
Беседовали в филармонии. Не обратить внимание на портрет Ленина, занимающий полстены, было нельзя. Оказалось, что картины с вождём пролетариата Золотарёв коллекционирует.
Уже собралось таковых штук 200.
– Почему именно их собираете?
– Труд художника жалко. Картины же эти едва ли не на мусорках нахожу. А потом кто знает, сколько они лет через тридцать стоить будут.
Полина Кузаева