Папу надо слушать

В пятницу, 2 февраля, исполнится 97 лет со дня рождения народного артиста СССР Григория Пономаренко – автора музыки к песне «Оренбургский пуховый платок», которую называют неофициальным гимном Оренбуржья. В Оренбурге композитор бывал наездами, но для двух из пяти детей музыканта наш город стал буквально второй родиной.

 

В столицу в валенках

Родство с композитором, чьи песни знает и любит вся страна, как и знакомство со многими знаменитыми певцами, Тарас Григорьевич не афиширует.

– А зачем? – пожимает он плечами, устав от реплик типа «Уж ты со своей фамилией мог бы любых высот добиться».

Он не из тех, кто рвётся к славе, используя звёздные протекции как трамплин. На­оборот, гордится, что работает в ансамбле «Коробейники» при Оренбургской филармонии, и это то, что его полностью удовлетворяет, а папе никогда не приходилось никого за него просить.

Григорий Фёдорович реаги­ровал так же, когда его спраши­вали, почему композитор такой величины, как он, живёт не в Москве, а в Краснодаре, почему ездит не на иномарке, хотя мог бы, а на простом жигулёнке.

Говорят, Григорий Фёдоро­вич даже на пике своей славы держался удивительно скромно. Чувствовалась в нём внутренняя культура и какая-то удивитель­ная простота в общении с лю­бым человеком, независимо от статуса. Не простинка, как заме­тил наблюдательный Вячеслав Кузьмин, ныне министр труда и занятости населения Оренбург­ской области (его тоже однажды жизнь свела с Григорием Поно­маренко), а именно простота, та самая, которой отличаются по-настоящему глубокие лич­ности – большие учёные, литера­турные гении, виртуозы своего дела, о какой бы профессии ни шла речь. Таким людям не ну­жен искусственно создаваемый вокруг них пафос. Их, кажется, даже и не волнует, какими они видятся окружающим.

Тарас Григорьевич вспо­минает, как однажды зимой 1981 года отец прилетел за ним в Москву:

– Я тогда был подростком, учился в Московском хоровом училище имени Свешникова. А на каникулы должен был лететь в Краснодар, где и жила наша семья. Но отец на тот момент работал в Оренбурге и прилетел меня забрать, хотя всегда боялся летать на само­лётах. А в Оренбурге было очень морозно, и кто-то в филармонии предложил ему валенки, так он в них в Москву и улетел. Мне тогда пришлось выслушать насмешки однокурсников, мол, отец-то твой из деревни, что ли? В ва­ленках в столицу явился.

 

Музыка народная, исполняет автор

На первом месте у Григо­рия Фёдоровича была работа, музыка. Сын вспоминает, что мелодия могла прийти к нему в любой, порой совсем непод­ходящий момент – ночью или в дороге. Тогда он хватал клочок бумаги и буквально на коленке записывал ноты.

– Он никогда ничего из себя не выжимал, не вымучивал, – го­ворит Тарас Григорьевич. – Мо­жет, поэтому его мелодии порой путают, считая народными. Но отца это не обижало, наоборот, он радовался: раз авторскую песню принимают за народную, значит, задета верная душевная струнка.

Однажды сын не послушал отца. Тот советовал ему по окон­чании училища и срочной служ­бы в армии поступать в консер­ваторию. Григорий Фёдорович – редкий самородок, но сам так и не получил академического музыкального образования и был очень горд, что хотя бы сын стал профессиональным музы­кантом.

– Я поступил по-своему, пред­почёл работать концертмейсте­ром в ансамбле песни и пляски Московского военного округа. Меня ценили, зарабатывал хо­рошо. В итоге и отец согласился, что для меня это лучше.

Почти 27 лет Тарас Григорье­вич живёт и работает в Оренбур­жье. Без сомнений и сожалений оставил столицу и переехал на родину супруги Натальи, она местная уроженка, профессио­нальная танцовщица. Здесь ро­дились трое его детей – старшего сына музыкант назвал в честь отца Григорием. Правда, Гриша не пошёл по музыкальной стезе, увлёкшись IT-технологиями. Позже Тарас Григорьевич пере­тянул в Оренбург на жительство и сестру Марию.

 

Чтобы не сравнивали

Жаль, но у оренбургских по­томков композитора не сохра­нилось ни нот, ни какой-нибудь памятной вещицы от отца. Всё было отдано в музей-квартиру в Краснодаре. Память о компо­зиторе увековечена по большей части именно там – у дома, где он жил: установлен памятник и мемориальная доска, его имя присвоено Краснодарской филармонии и нескольким детским школам искусств, уч­реждена премия имени Гри­гория Пономаренко в области вокально-хорового искусства…

Большой вклад в увековече­ние его памяти внесла супруга композитора Вероника Журав­лёва, с которой он связал жизнь после расставания с Клавдией Фёдоровной – мамой Тара­са, Марии, Олеси и Богдана. А первой гражданской супру­гой композитора была певица Екатерина Шаврина, так что самый старший из детей Гри­гория Пономаренко – Григорий Шаврин.

Музыкант говорит, отец с годами, видимо, стал понимать, что из-за полной погружённости в музыку не уделял детям, пока они были маленькими, столько внимания, сколько бы хотелось. Потому старался хотя бы внуков окружить теплотой и лаской. Пе­риодически передавал в Орен­бург из Краснодара с экипажем самолёта подарки, гостинцы, однажды даже отправил щенка – персикового пуделя.

– Отец и сам рано начал са­мостоятельную жизнь, и меня не побоялся отпустить в Москву 11-летним, – размышляет Тарас Григорьевич. – Но это научило меня ответственности, всегда было чувство, что нельзя опо­зорить отца, что нужно быть достойным сыном. И музыку писать я нарочно никогда не пробовал, чтобы не сравнивали с ним.

Каждые пять лет, когда под­ходит круглая дата, Понома­ренко организует в Оренбур­ге концерт в память об отце. В программе всенародно люби­мые песни, прекрасные в кон­цертном и в застольном испол­нении: «Подари мне платок», «Не жалею, не зову, не плачу», «Ой, снег-снежок», «Я назову тебя зоренькой» и многие-мно­гие другие, и, конечно, «Орен­бургский пуховый платок».

 

Драгоценный листок

Пожелтевшая страница, вырванная из нотной тетра­ди, с записанными нотами и текстом песни в честь доярок Оренбуржья авторства Гри­гория Пономаренко сохрани­лась у Вячеслава Кузьмина, министра труда и занятости населения Оренбургской области.

– Это был 1983 год, кажет­ся, февраль. Я тогда работал инструктором обкома пар­тии в сельхозотделе, куриро­вал молочное направление. В тот день область чествовала доярок-трёхтысячниц, их со­брали в здании агропрома, вручили награды, а потом устроили застолье. Одними из почётных гостей были и Григорий Фёдорович с супру­гой. Я отвечал за то, чтобы их встретить, доставить из гостиницы на торжество. И вот доярочки, почти все в пуховых шалях, уже пропу­стили по рюмочке, немного раскраснелись, спели «Орен­бургский пуховый платок». А Григорий Фёдорович был с инструментом и подыграл. И вдруг он говорит мне, мол, вот я написал песню «Мы доярочки-трёхтысячницы», давайте споём. А как споём, нужны же слова!

Я помчался в обком. Там был ксерокс, но в те времена, чтобы раз­множить документ, нужно было собрать ряд подписей руководства. Я, конечно, переживал, что меня сейчас развернут с моей песней. Пробежал по кабинетам – и мне не отказали! Вернулся, раздал по столам листы с песней, Пономаренко был удивлён, как быстро полу­чилось всё организовать. Сразу наиграл мотив куплета, припева, самые голосистые доярочки подхватили. Слова незатейливые, но точные, мелодия душевная. И все вместе спели! Получилось весело.

Потом я расспросил Григория Фёдоровича, как родилась песня «Оренбург­ский пуховый платок». Он рассказал, как, приехав соз­давать первый репертуар для только что организованного Оренбургского народного хора в 1959 году, они вместе с поэтом Виктором Боковым однажды утром пошли на рынок. Оба переживали, что слишком мало внимания уделяют семье, так как всё время в разъездах по работе. И решили купить и отправить матерям по пуховому платку.

Купили, пришли на почту, им запаковали бандероли, и Виктор Боков в сопрово­ждении (там было место для нескольких строк) на своей бандероли написал: «Пусть тебя, моя мама, согреет орен­бургский пуховый платок». А Пономаренко сказал: «По­смотри, это же стихи!» Вер­нулись в гостиницу. Боков тут же написал текст песни, Пономаренко на баяне наи­грал и, как поймал мелодию, записал ноты. В течение часа песня была готова! Григорий Фёдорович тогда сказал, мол, когда тебя накрыло, то рабо­тается очень быстро.

Марина Веденеева