26 °C
Духовный отец отшельницы Агафьи Лыковой Владимир Гошкодеря о старообрядчестве, трудностях современного человека и непростой жизни своей духовной дочери.
Настоятель старообрядческого храма Знамения Пресвятой Богородицы в Оренбурге отец Владимир Гошкодеря окормляет свой приход уже 20 лет. Кроме того, он является духовным отцом последней из семьи отшельников-старообрядцев Лыковых, о жизни которых в 1982 году Василий Песков написал документальную повесть «Таёжный тупик». Весной настоятель вернулся из очередной поездки на заимку Лыковых, где помогал Агафье переезжать в новый дом.
– Отец Владимир, расскажите о своём приходе. Ему уже более 100 лет?
– Даже больше. В 1890 году Марья Гущина, купчиха, пожертвовала участок вместе со своим домом в Дворянском переулке (сейчас это переулок Матросский) старообрядцам для строительства храма. Но был большой перерыв, когда храм отобрали для детской спортивной школы. Только в 1991 году его вернули. Я же приехал с семьёй в Оренбург в 2000 году по просьбе прихожан. Приход был маленький – 15 человек всего. Вначале всё шло сложно, старообрядцы были разобщены: поповцы, беспоповцы, беглопоповцы. Но я всегда считал, что храм – это не стены, а духовная составляющая, люди, поэтому по крупицам собирал приход.
Корни по материнской линии у меня из старообрядцев-беспоповцев, мама родилась в Китае. Поэтому я умею находить общий язык с беспоповцами. Много приходится ездить. Мой приход – это и Илек, и Рассыпная, Студёное, Бородинск, Ташла, Бурёнино, Орск, сейчас у меня ещё Уфа, Стерлитамак, Ишимбай. Иной раз приходится ехать из-за одного-двух человек. Но я это делаю с радостью.
– Ваши прихожане – люди из традиционно старообрядческих семей или могут со стороны прийти, часто ли такое бывает?
– Бывает, приходят. Иногда даже люди вообще не воцерковлённые. Мы им даём время понять весь уклад, все трудности. У нас посты строгие и молитвы продолжительные, уклад наш – контроль над всеми своими чувствами, иной раз человеку это сложно принять.
– То есть это полное изменение мировоззрения?
– Да, в первую очередь. Человек не идеальный, но вера должна быть идеальной. Церковь можно сравнить с больницей, в которой подход к лечению души человека правильный, закреплённый традициями. Люди приходят со своими недостатками и под руководством начинают работать над собой. Обретается стержень, и они меняются в лучшую сторону.
В наших семьях воспитание детей протекает в строгом порядке. Дети с трёх лет постятся, мы приучаем их к молитве. У меня семеро детей. Школьники ходят в обычную светскую школу, общаются. Мы стараемся за ними следить, направлять, подсказывать им. У нас дома телевизора нет, но дети иногда хотят на компьютере посмотреть какой-то мультфильм, сказку. Я разрешаю. А вообще стараемся занять ребятишек делом по хозяйству – на улице и дома, беру их и в церковь. И другие наши прихожане стараются со своими детьми работать.
– Вы с детства хотели стать священником?
– Я ходил в школу в советское время. Тогда верующих высмеивали, порицали, дружинники ходили по церквям и проверяли, нет ли там молодёжи, детей.
Я жил во Владимирской области. Семь километров ходили на учёбу пешком. Отец давал мне лошадь, чтобы я возил детей в школу и обратно. Вставал на рассвете, поил, кормил её, вёз детей, учился сам, на переменах поил лошадку, после занятий ждал всех – и обратно. Трудовое детство и интересное. Я помогал отцу работать на ферме, а в церкви учил устав и пение.
Когда вырос, поехал в Суздаль, в училище, там молодёжь была наша, старообрядческая, так как директор старообрядчество принял. Под его крылом мы учились, кто по дереву, кто по иконописи, кто по ткани, кто пением занимался, уставом. Там же я познакомился с супругой, мы повенчались, и после окончания учёбы мне предложили стать священником. Я не совсем представлял, как священники служат, и самой глубины, конечно, не понимал. Это ведь большая ответственность.
– Вы духовный отец Агафьи Лыковой. Её считают символом старообрядческой веры.
– Да. Старообрядчество сейчас воспрянуло. И во многом благодаря Агафье Карповне. Господь скрывал её и её семью. Они бежали от советской власти в эти непроходимые места, многое претерпели, потому что им нужно было сохранить веру. Агафья Карповна даже больше, чем символ. Она пример того, как нужно выживать, чтобы спасти свою душу, не боясь ни голода, ни холода. Мы сегодня живём во благе во всех отношениях. А вот случись испытание веры – есть примером она. Такие люди только в Житие Святых.
– А для самой Агафьи хорош ли интерес к её жизни? Они всегда жили уединённо, а сейчас приезжают, говорят, берут интервью…
– Она до сих пор старается уклониться от фото- и видеосъёмки. Но от общения не уклоняется. Потому что в любом разговоре обязательно говорит о вере, о душе, о Царствии Божием, о рае. Она очень грамотная. Всё знает: как молиться, как поститься. У неё так всё чётко и строго, как будто всегда жила при церкви. Она рада исповедовать Христа. Тем более что Агафья Карповна уже стала немощной, ей 76 лет, поэтому пользуется и милостыней, которую ей подают. Она сейчас в некоторой степени и зависима от людей, потому что деваться уже некуда. Но этот человек, наверное, как последний из могикан, таких уже больше нет.
– В чём духовная польза ухода от мира?
– При попытках ухода от мира главное – сохранить веру. Многие люди делают это для славы, удовольствия, жизненного тонуса. Вообще, чем ближе ты к природе, тем ближе к Богу, ты познаёшь своего Творца, радуешься его творению, ещё больше к нему прикипаешь, любовь растёт. А в суете мира, в железный век, ты становишься чёрствым, и дети наши черствеют, потому что идёт потеря связи с природой. Отшельникам хочется пожелать веры, той, которую хранит Агафья Карповна. Она не искала славы, мы сами её нашли. Я вижу в этом Божий промысел, и у меня так случилось, я тоже Агафью не искал.
– А как вы познакомились?
– В 2011 году в Москве ко мне подошла женщина и сказала: «Отец Владимир, я знаю, что у тебя корни – беспоповцы. Не смог бы ты съездить к Агафье Лыковой?» Вопрос был неожиданный, но я согласился. И вот в ноябре того же года поехал в Барнаул, потом в Артыбаш, оттуда вертолётом меня доставили к Агафье Карповне и оставили на трое суток.
Суть поездки была в том, что я должен был её довершить: она крещена своим отцом, который не был священником, таинства миропомазания у неё не было. Агафья Карповна оказалась очень скрупулёзной, внимательной. За всем следит, даже за возгласами, внимательно слушает, как я читаю. Мы много молились. Она готова была молиться допоздна, а потом ещё разговаривать, беседовать, даже про еду забывая.
Были, конечно, сложности, именно бытовые. У неё дом – четыре стены, бани нет, мыться негде. Она летом-то на улице обтирается, а я приехал почти зимой. Но крещение же нужно в чистоте совершить. Она со мной советовалась, как быть. Но я её оставил самой принимать решение, ушёл погулять. В итоге она на морозе помылась. Встретила меня весёлая, радостная. Там и другие проблемы были: тазика нет, она пластика не признаёт, а ноги нужно погрузить в воду – нашли короб из бересты. Рядом с ней в то время жил ещё один старообрядец, сын геолога, который в 70-х годах был в группе нашедших её семью, Ерофей Сазонтыч. Я его тоже довершал и взял у него кипяток, чтобы она погрузила ноги в тёплую воду. Не знал, что ей и сказать, если бы она узнала, что тёплая вода от Ерофея, отказалась бы. Она с ним не совсем в ладах была, так как он пользовался благами цивилизации, чай пил. Она у него не брала ничего. Но в итоге всё прошло хорошо. Я стал к ней регулярно ездить. Не так давно был у неё уже в пятый раз. Она переехала в новый дом, который для неё построили покровители.
– Я читала, что она сама рисовала чертёж этого дома.
– Да. Она даже показала, где дом ставить. Прямо на краю обрыва! Её пытались отговорить, но это невозможно. Говорит: «Хочу, чтобы снег слетал туда!» Пришлось ставить дом на сваях из лиственницы. Доставка строительных материалов была долгой и сложной, сложнее, чем строительство. Туда ведь только на вертолёте можно добраться или по воде, что очень опасно. А пешком идти к ней – неделя.
А вообще жизнь у неё очень суровая, не все это могут представить. Топится дом буржуйкой, на ночь протопишь, а часа через два уже холодно. Агафья Карповна встаёт, дрожит вся, зуб на зуб не попадает… Я тоже скорее встаю: «Агафья Карповна, благослови Христа ради затопить печку!» У неё всё с благословения. Дров надо принести – благословись, воду – благословись. Я хоть и священник, но не обращал на это внимания – такой у неё порядок. Надо считаться с её обычаями, у неё же и место жительства обозначено как обитель имени Богородицы Троеручицы. Она эту икону любит.
Вот это лето – первое, которое она проведёт в новом доме. Сейчас у неё огород пойдёт. Как это там трудно! Грядки поперёк горы идут, чтобы вода задерживалась, когда стекает с гор. Сажает она интересно, тоже всё по-своему: раскидает горох, как пшеницу, а потом нужно ходить с тяпкой и каждую горошину закопать. Я говорю, не легче ли бороздку сделать? «Нет, так тятенька сказал, так мы делаем всегда». Выращивает она много всего: картошку, горох, репу, помидоры в рассаде ей привозят. Ещё рыбу она солит, орехи кедровые ест, масло из них делает. Живут с ней козы, куры. А для души несколько кошек, она их любит, называет Лапочка, Листочек. Ложится спать, а кошки её облепят и греют.
Агафья Карповна уже в возрасте, а смотришь на неё и удивляешься: откуда силы? Запруду убирали, вода леденющая, а она тоже в болотных сапогах по реке ходит, помогает вытаскивать брёвна. Маленькая, щупленькая, но какая жизнерадостная, никогда не унывает!
– Современную медицинскую помощь Агафья Карповна принимает?
– С осторожностью. У неё были сложности с суставами, так она у меня спрашивала разрешения всё время: «Батюшка, благослови Христа ради таблетки принять». Мне однажды звонил военно-полевой хирург, предлагал приехать к ней и в полевых условиях сделать операцию: у неё под левой грудью большая опухоль. Но она отказалась: «Что Бог дал, с этим и умру».
– Получается, что современному человеку сложнее сохранить духовную чистоту?
– Да. Сейчас время свободное. К сожалению, этой свободой люди не всегда правильно пользуются. Мы потеряли рай, но можно в него вернуться. Если мы научимся Бога слушать, будем счастливыми. Агафья Бога с детства слушает.
Хочется пожелать любить Бога выше и больше самого себя. Как любили святые, готовые пожертвовать собой ради сохранения веры, церкви. Если человек жертвует собой ради любви, то Господь нас любит такой любовью, что и не передать.
Агафья Лыкова – сибирская отшельница из семьи старообрядцев-беспоповцев, проживающая на заимке в лесном массиве Абаканского хребта Западного Саяна. В 1978 году их обнаружила геологическая экспедиция. Семья состояла из родителей – Карпа и Акулины Лыковых – и их четверых детей: Савина, Наталии, Димитрия и младшей дочери, Агафьи, живших без контакта с внешним миром с 1937 года. С 1988-го Агафья Карповна живёт одна, так как все родственники умерли.
Фото Олега Рукавицына
