Оренбург. 22 июня 1941 года

К началу войны Оренбург не был таким крупным промышленным и культурным центром, каким является сегодня

Под мирным небом

Центр города простирался от бульвара до улицы Фадеева.

Четырёхэтажных домов (а выше и не строили) было по пальцам перечесть: на месте взорванного кафедрального со­бора возвели здание Дома Сове­тов, напротив, по диагонали от него, – жилой дом для военных и работников НКВД. На Советской – два дома для железнодорожни­ков, чуть далее, на Пушкинской, снесли глинобитную двухэтажку и построили гостиницу парт­хозактива области (сейчас там располагается институт «ВолгоУралНИПИгаз»).

Границы города проходили по нынешним улицам 60 лет Октя­бря – Туркестанская – Терешковой – Шевченко (по левую руку, если ехать от центра).

На месте госуниверситета рас­полагались кузнечные ряды – за чертой города.

В конце 30-х годов морозной ночью в кузнечные ряды забежал волк, напал на припозднившегося прохожего. Но мужчина оказался сноровистым: сорвав с головы шапку, затолкал её в пасть оголо­давшему, разъярённому зверю.

Оренбург вовсе не был захуда­лым провинциальным городом. Это была стратегически важная точка России. В городе имел­ся крупный железнодорожный узел, который связывал центр страны со Средней Азией. Зна­чимость Оренбурга подчёркивает тот факт, что только три города России – Петербург, Царицын и Оренбург – удостоены Красного Знамени ЦИКа.

Первые дни

22 июня, в воскресный день, народ потянулся к Уралу, в Зауральную рощу, и к Сакмаре.

Вот что рассказывала об этом дне работница электростанции «Красный Маяк» Татьяна Михай­лова, вспоминая свою юность: «Все выпускники нашего класса 22 июня собрались на Сакмаре, на лодочной станции. С нами был старший брат одной девушки, хо­роший баянист. Пели, танцевали на маленьком помосте, как вдруг подошёл мужчина средних лет, положил руку на плечо баянисту, чтобы тот перестал играть, и ска­зал, ни к кому конкретно не обра­щаясь: «Ребята, война началась».

На какое-то время наступила тишина, а потом парни, переби­вая друг друга, всё ожесточённее и яростнее стали говорить: «Мы покажем им, как нападать на нашу землю!»

Вразнобой пошли в город. Всего-то два квартала миновали, как разыгралась буря, поднялся страшный ветер. Загремело сры­ваемое с крыш железо, пошёл крупный и частый дождь.

Потом люди собирались возле чёрных тарелок радио, слушали по нескольку раз: вначале сооб­щение Левитана, затем Молотова. Слушали на улицах, на предпри­ятиях, в учебных заведениях, редко кто дома: тягостным было одиночество.

Уже на следующий день, 23 июня, абсолютно во всех парторганизациях состоялись собрания, но среди руководства наблюдалась некоторая расте­рянность. Принятые резолюции были расплывчатыми, в основ­ном сводились к следующему: все коммунисты готовы встать в ряды защитников Родины, в связи с военной обстановкой надо быть особенно бдительными, разо­блачать шпионов, диверсантов и паникёров – всё в духе времени.

«Но не было никакой паники, – рассказывал мне писатель Лев Бураков. – Вскоре ввели продук­товые карточки – разноцветные, красивые, на которых было напе­чатано: «мясо», «крупа», «масло». В дело шли только хлебные, и, чтобы их отоварить, приходилось стоять в очередях. Но в военкома­тах очереди были много больше – огромные, круглосуточные. На фронт стремились не только мужчины, но и многие моло­дые женщины. Ну а мы, пацаны 10 – 11 лет, горько сетовали, что оружие нам не дают и мы не можем бить ненавистного врага. Самые отчаянные головы строи­ли планы побега на фронт, и такие попытки были».

Потом и кровью

А жизнь в Оренбурге менялась с каждым днём.

В город эвакуировали десятки промышленных предприятий с Украины, из Белоруссии, Мол­давии, центральных областей России. Из Ленинграда прибыли танковый и авиазавод (ныне ПО «Стрела»), из Москвы и Мо­сковской области – завод свёрл, «Фрезер», путеремонтный меха­нический завод № 2, из города Балаклеи Харьковской области – артиллерийский завод, из Одессы – «Автозапчасть» (сейчас – «Радиатор»), из Гомеля – трикотажная фабрика. Не хватало техники, и на станции вручную разгружали ма­шины, оборудование, размещали их в гаражах, на складах, в клубах, на открытых площадях. Порой ещё полностью не установив обо­рудование, иногда под открытым небом предприятия приступали к выпуску оружия, боеприпасов. По ночам город озаряли костры – для освещения и обогрева работаю­щих людей.

В Оренбурге также нашли при­ют учебные заведения, театры, три железнодорожных технику­ма, Харьковский мединститут, на базе которого был создан Орен­бургский медицинский институт, Ленинградский государственный академический Малый театр опе­ры и балета.

К концу октября 1941 года в Оренбурге разместили больше 20 тысяч эвакуированных, к маю 1942 года их число достиг­ло 75 тысяч. Для небольшого города, каким был Оренбург, это огромная цифра. Ведь в январе 1939 года в нём было 171,7 тыся­чи жителей. Появились и бежен­цы. Они не понаслышке знали ужасы фашистского нашествия. Жители города делились с ними кровом и куском хлеба.

В школах, самых крупных ад­министративных зданиях были развёрнуты госпитали. С каждым днём становилось хуже с про­дуктами, топливом, одеждой: кожевенные и швейные предпри­ятия переключились на выпуск обмундирования для бойцов Красной армии.

За станки встали женщины и подростки. Опоздавшим на рабо­ту на 20 минут грозили судом и ссылкой в лагеря. Известен слу­чай, когда рабочий, понимая, что не успевает пройти вовремя через заводскую проходную, устроил в автобусе дебош, обругал пассажи­ров, разбил стекло. Его задержали и доставили в милицию, но суда за опоздание на работу он избежал. Люди порой сутками не покидали заводы и фабрики.

* * *

В городе и области спешно формировались новые дивизии, были открыты танковое и пуле­мётное училища. Сформирован­ная в Бузулуке 348-я стрелковая дивизия участвовала в обороне Москвы, из Оренбурга отправи­лись на фронт 360-я стрелковая и 11-я кавалерийская дивизии, которые вступили в бой в конце 1941 года. Чуть позже на фронт прибыла 219-я стрелковая диви­зия. В первые, самые тяжёлые, месяцы войны в Оренбурге сфор­мировали две стрелковые брига­ды, пять зенитных батарей, два бронепоезда, несколько полевых госпиталей.

1 мая 1942 года отсюда от­правился в боевой путь так на­зываемый девичий эшелон, из пассажиров которого был в ос­новном сформирован 43-й зенит­но-прожекторный полк. Нашим оренбургским девушкам довелось защищать небо Сталинграда и Са­ратова, Люблина и Варшавы, а по­том и участвовать в знаменитом штурме Зееловских высот при взятии Берлина. В том бою по­гибли почти два десятка девушек.

А тогда, 22 июня 1941 года, ещё никто не знал, что впереди 1418 дней и ночей, которые по­требуют героических усилий, без­мерных трат, ратного и трудового подвига советских людей, чтобы победить в самой страшной и кровопролитной в истории чело­вечества войне.

Сергей МИРОНОВ