Маршал из Бузулука

Фамилия

Есть в Бузулукском рай­оне село Новая Казанка, в 30 километрах к северо-вос­току от райцентра. Прежде оно называлось Карловкой, по имени немца-помещика Карла. Он был большим охотником до борзых собак, но, видимо, любовь прошла, и он выменял своих борзых на крепостных крестьян. Одним из потомков этих выменянных на собак стал Маршал Советского Союза Александр Егоров.

А фамилию он мог получить красивую – Царицын. Во всяком случае, когда на Руси пошло офа­миливание, то писарь большую ветвь этого рода записал Цари­цыными. Они, эти предки, были рослыми красавцами, служили в Петербурге – в гвардии при царях. Но писарю, наверное, вскоре надоело умничать, спро­сил, возможно, очередного:

– Ты чей?

– Егора сын.

– Ну, будешь Егоров.

Интересное совпадение: трёх самых известных пол­ководцев-оренбуржцев звали Александрами Ивановичами: по хронологии, Дутова, Егорова, Родимцева. Егоров стал Марша­лом Советского Союза в первой пятёрке, в сентябре 1935 года: Блюхер, Будённый, Ворошилов, Егоров, Тухачевский.

 

Реальность и мифы

Почитайте хотя бы часть того, что у нас сейчас пишется о Егоро­ве. Один автор уличает другого в незнании и подтасовках. Но этому есть объяснение: времена были крутые, самое хорошее было быть из рабочих и крестьян победнее, сомнительные места биографии лучше подчистить. Ну, а потом, когда пошло кровавое су­масшествие поисков и расстрелов «врагов народа», побеждал тот, кто написал донос первым.

Нас, оренбуржцев, естествен­но, интересует особенно начало жизни будущего маршала. За шесть лет до расстрела Егоров написал автобиографию:

«Я родился в Бузулукском уез­де. Отец мой большую половину своих лет был рабочим-грузчи­ком на станции… Чрезвычайно тяжёлые материальные условия жизни усиливались многочислен­ной семьёй, в которой только отец был работоспособным. Мальчиком 11 лет я вынужден был пойти на работу и посту­пил в кузнечную мастерскую, где был молотобойцем… Систе­матическим самообразованием мне заниматься не пришлось. В период работы, в силу хорошего ко мне отношения, мне удалось находить время для учения. Пришлось заниматься очень на­пряжённо, и, главным образом, по ночам. Однако я могу сказать, что, несмотря на все трудности – и бытовые, и во времени, я всё же учился хорошо, и поэтому мне удалось сдать за курс городского училища и затем в течение 2 – 3 лет пройти программу и держать экстерном экзамен за курс средней школы».

Да, детство у Александра было несладкое. Правда, смущает, что в 11 лет он «был молотобойцем». Каким бы крепким ни был, но всё же… И отец его, по некоторым сведениям, был мещанином, а не рабочим-грузчиком. И, по не­которым сведениям, Александр окончил не среднюю школу в Бузулуке, а 6 классов Самарской классической гимназии и по­ступил в Казанское юнкерское пехотное училище.

 

Армия

Но человеком он был дей­ствительно очень одарённым и волевым: «Я в молодости, в военном училище когда учился, разбудите меня в два часа ночи, мог на доске нарисовать форму боевого порядка. Трудности для меня никакой не было».

Так он связал свою жизнь с армией. Но мало того, что был отличным командиром, он имел среди других дарований ещё и замечательный баритон. В училище преподавали пение, танцы, фехтование.

Потом, когда Егоров женился на профессиональной пианист­ке (через два с лишним десятка лет она под пытками признает себя шпионкой и даст показания на мужа), не считал для себя зазорным давать благотвори­тельные концерты в пользу голодающих.

Училище Александр закон­чил по первому разряду, то есть с преимуществом в выслуге на один год для производства в чин поручика. Он становился по убеждениям эсером и не любил потом вспоминать, что после училища в революционном 1905 году по долгу службы вынужден был «содействовать граждан­ским властям в наведении по­рядка» на Кавказе.

Он привык во всём быть пер­вым. В Первую мировую войну сразу отличился: повёл в шты­ковую атаку свою роту, когда положение стало критическим. За этот подвиг был награждён Георгиевским оружием. А люби­мым было выражение: «Героизм не в том, чтобы идти умирать». Он учил воевать с умом и беречь солдат. Несколько раз был ранен и контужен, но всегда досрочно возвращался из госпиталей в свою часть. За первый год войны получил четыре боевых ордена.

 

Михаил Тухачевский, Семен Будённый и Александр Егоров (слева направо)

 

За советскую власть

Полковник Егоров примкнул к большевикам. В составе ко­миссии, руководимой Лени­ным, он принимал участие в разработке декрета о создании РККА – Рабоче-крестьянской Красной армии. В этой армии под Царицыном, на Южном фронте, он громил Деникина. Членом Реввоенсовета, то есть комиссаром при нём, был моло­дой и мало кому ещё известный Сталин.

После войны Егоров стано­вится очень заметной фигурой в армии. Командуя стратегически важным Белорусским военным округом, он ещё в 1929 году про­вёл чуть ли не первые современ­ные крупные боевые манёвры – прообраз будущей войны. И как человек честный и требователь­ный к себе, разбирая учения, го­ворил в основном о недостатках: выявилось «отсутствие крупных навыков в организации и управ­лении крупными соединениями, оснащёнными современной техникой».

В 1931 году Александр Его­ров назначен начальником Гене­рального штаба. По сути, второй человек в армии. Он предупреж­дал: приближающаяся война будет войной моторов, самолё­тов, танков, десантов, глубоких прорывов и окружения крупных соединений.

Генштаб успел провести крупнейшие манёвры Киевско­го и Белорусского округов. Во время манёвров Красная армия училась тому, о чём Маршал Со­ветского Союза Александр Его­ров написал в докладе «Тактика и оперативное искусство РККА на новом этапе»:

«Современные средства пора­жения в силу их большой мощно­сти (авиация, артиллерийский резерв Главного командования), быстроходности (танки, авиация) и дальнобойности позво­ляют поражать противника одновременно на всей глубине его расположения в отличие от нынешних форм боя и атаки, которые можно охарактери­зовать как последовательное подавление отдельных расчле­нений боевого порядка».

Будь страна и армия готовы к современной войне, может быть, не дошли бы фашисты до Москвы и Ленинграда, до Волги и Кавказа, а фронт не продви­нулся бы дальше приграничной полосы.

 

Конец

Но дальше были ещё чёрные годы репрессий. Доносы. Арест. Допросы. Пытки. И финальная бумажка:

«О тов. Егорове.

Ввиду того, что, как пока­зала очная ставка т. Егорова с арестованными заговорщиками Беловым, Грязновым, Гринько, Седякиным, т. Егоров оказался политически более запачканным, чем можно было бы думать до очной ставки, и, принимая во внимание, что жена его, урож­денная Цешковская, с которой т. Егоров жил душа в душу, оказалась давнишней польской шпионкой, как это явствует из ее собственного показания, ЦК ВКП(б) признает необходимым исключить т. Егорова из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б).

Секретарь ЦК

И. Сталин».

И дальше неизбежное: при­говор «шпиону и предателю» Александру Ильичу Егорову. И расстрел.

 

Вильям Савельзон