Врачи санитарной авиации – особый отряд. Официально он называется отделением экстренной консультативной помощи и медицинской эвакуации Оренбургской областной клинической больницы.
Так же, как десантные войска или морская пехота способны действовать в любой обстановке, медики – доктора санавиации умеют почти всё: летят к пациенту на вертолёте, самолёте, едут в поезде, на машине, бегут по земле.
У них, как говорят в профессиональной среде, нет пола и возраста. Их обязанность – оттащить человека от места аварии, перевернуть, перенести на носилках с одного вокзала на другой, загрузить в транспортное средство. И никого не должно волновать, сколько весит сам доктор и сколько ему лет. В центре внимания жизнь пациента.
Один из таких супердокторов сегодня у нас в гостях. Это реаниматолог Оренбургской областной клинической больницы Павел Орлов.
Только один пример. В прошлом месяце жена и две дочери не видели его 21 день. Павел Владимирович проходил обучение в Москве и дежурил на срочных вылетах. В остальные месяцы напряжение несколько меньше: 10 суточных дежурств в больнице и от 5 до 8 дежурств по санавиации. То есть полмесяца вне дома.
Как в таком режиме можно жить и приносит ли это счастье и профессиональное удовлетворение? Насколько хватает самого врача, нет ли раннего выгорания?
Павел Владимирович сразу признался, что ему повезло. Его жена – анестезиолог-реаниматолог. Правда, она не состоит в крылатом отряде. Оба супруга в небе всё-таки многовато для семьи. Но есть понимание того, что муж занимается важным и благородным делом. Дочери-двойняшки воспитываются на примере отца. Да, без него они скучают, но приучены к тому, что работа врача – спасать людей. И важнее этого ничего быть не может.
– Я и мои коллеги работаем не за деньги, а за идею, – говорит Павел Орлов. – Заработки не космические, и далеко не каждый решится на бессонные ночи, большую нагрузку, ответственность, частые стрессовые ситуации. Представьте, что нет рядом коллег и решение всегда нужно принимать самому. Знания, опыт и интуиция подсказывают, как правильно вести себя в том или ином случае. Стандартного плана не существует. Иногда малейший перепад давления может привести к катастрофе в организме пациента и закончиться смертью. Внешне такой человек может ничем не отличаться от здорового: он ходит, говорит. Но ты-то знаешь, что происходит на самом деле. Это отлично развивает клиническое мышление – как лучше поступить в той или иной ситуации.
Как-то в столице Ямало-Ненецкого округа, в Салехарде, случилась катастрофа с нашим земляком, который прилетел из Оренбурга на вахту. До дома
более 3 тысяч километров. Я вёз пациента без сознания в спецкупе почти четыре дня с пересадкой в Москве. У него была такая патология, при которой нельзя было менять давление атмосферы. Воздушный транспорт не подходил. Я делал всё для того, чтобы поддержать его состояние. Конечно, переживал, сочувствовал, за эти дни он стал для меня почти родным.
В тот раз я, наверное, особенно остро почувствовал, для чего учился и работаю врачом, что значит моя профессия.
Вертолёт – средство повышенной опасности. Не очень приятное чувство испытываешь, когда слышишь, что где-то упал Ми-8. Бывают и агрессивные пациенты, которые пытаются укусить, подраться и даже убежать из вертолёта. И если лётчик отвечает за оборудование судна, электросеть и кислород в баллонах, то я – за спокойствие в салоне.
Бывает, родственники пациента в силу нервного возбуждения мешают работать. Обычно я им говорю так: «Сейчас ваш родственник на грани жизни и смерти, и мы хотим, чтобы его жизнь была долгой. Примите для себя решение: что для вас важнее – эмоции или наша полноценная работа?» Чаще всего такие слова действуют отрезвляюще.
Только на первый взгляд кажется, что санавиация – это что-то новое. На самом деле в России она действует с 1935 года. Первые вертолёты были деревянными. С тех пор минуло много лет. Сейчас в Оренбургской области летают скоростные Ми-8. Они могут пролететь до 800 километров в один конец. В них можно перевозить сразу двух пациентов. Внутри установлен медицинский модуль.
Вертолётная индустрия развивается быстро. Есть модели, которые могут садиться на площади 25 квадратных метров, такие как «Ансат». Они приземляются в любом месте, и посадочная площадка, по сути дела, не нужна. Они гораздо меньше Ми-8, функций больше. В будущем этот вариант можно рассмотреть для экономии времени, которое затрачивается на поездку до аэропорта. Экипаж не будет зависеть от погодных условий и времени суток.
– Когда мы посещаем ежегодные съезды федерации анестезиологов-реаниматологов в Казани, Москве или Питере, то слышим о том, что, например, в Японии имеются вертолётные площадки на крышах всех крупных медицинских центров, – рассказывает Павел Владимирович. – Думаю, не за горами те времена, когда и мы сможем перенять этот опыт. Развитие санавиации, как приоритетный проект Минздрава РФ, будет продолжаться. Средства выделяются до 2021 года. Так что у нас всё впереди.
Крылатые реаниматологи постоянно повышают квалификацию. Главный врач Оренбургской областной клинической больницы Александр Редюков поддерживает тех, кто продолжает самосовершенствоваться. С этого года во Всероссийском центре медицины катастроф (Москва) на курсах санитарной авиации обучаются оренбургские реаниматологи.
Их обучают, как вытащить человека из горящей машины, с объекта, находящегося под электронапряжением. Бывает, что на аварии десять пострадавших и нужно быстро оценить ситуацию: кого спасать первым, кого вторым и так далее. Когда подъезжает скорая, тоже нужно сразу решить, кого и куда везти в первую очередь.
Павел Орлов недавно окончил двухгодичный курс по специальности «менеджер в здравоохранении». И это не случайно. Действительно, из врачей санавиации выходят хорошие управленцы, которые всегда и везде способны принимать максимально верные решения. И вот одно из предложений:
– Мы планируем, чтобы по дорожному травматизму скорая забирала пациентов в радиусе 50 – 70 километров, а дальше – вертолётом.
Чтобы правильно маршрутизировать экипаж, на земле работают диспетчеры. По образованию они фельдшеры. В воздушной специфике имеют большой опыт – некоторые по 30 лет. В круглосуточном режиме они связываются с любой больницей. Параллельно слушают разговоры консультантов, при необходимости вмешиваются. Одним словом, надёжный тыл небесных докторов.
– Курсов для фельдшеров санитарной авиации не существует. Эти кадры воспитываются за счёт системы преемственности. Эта традиция у нас в медицине сохранилась ещё с социалистических времён. В силу этой же преемственности сформировалась и школа крылатых реаниматологов, – рассуждает крылатый доктор. – У нас трудится Халит Батырович Алтынбаев, которому уже восьмой десяток. Его активности может позавидовать любой молодой специалист. Алсу Нуриева – хрупкая девушка, но работает наравне с мужчинами. Мы прекрасно сотрудничаем с главным врачом Оренбургской клинической станции скорой медицинской помощи Валентином Борисовичем Ивановым. Он бывший заведующий нашей санавиации. Словно учитель, иногда подсказывает, как правильно маршрутизировать больного.
Работа увлекает, захватывает, ей хочется отдавать себя без остатка. Поэтому мы не пред ставляем, как можно после работы прийти домой, сесть перед телевизором и забыть обо всём, что случилось за день.
В районной больнице коллеги, передавшие нам пациента, не знают его дальнейшей судьбы. А в от у нас на г лазах проходит весь цикл – от начала катастрофы до выписки из больницы. Это особенные переживания, когда можешь определить, чем помочь человеку, доставляешь в реанимацию, прослеживаешь динамику, видишь начало реабилитации и этапы выздоровления.
Когда был обвал на Гайском ГОКе, мы вылетели сразу. На дорогу ушло полтора часа. Забрали тяжёлого пациента, привезли в реанимацию, поставили на ноги и выписали. После такого чувствуешь: это то, ради чего стоит работать.
Когда к нам приходят новички, то попадают под крыло наставника. Им объясняют: «Работа интересная и сложная». Они постепенно вникают, обрастают списками телефонов врачей и медучреждений. Учатся во время полёта записывать все переговоры и составлять отчёт.
Региональный минздрав отслеживает все вызовы санавиации. В 07:20 каждого дня эти отчёты в электронном виде ложатся на стол руководящего состава регионального минздрава. Порядок в работе прежде всего.
Как выдержать такой ритм и не выгореть? Знаете, возвращаюсь домой и вижу – меня ждут, любят. Это самое главное. Отдыхаю в семье. Наступает завтра, я ухожу и не знаю, куда занесёт работа, за сколько сотен или тысяч километров окажусь от дома. Там меня ждут люди, которые нуждаются в помощи. Это чувство, ради которого хочется каждое утро просыпаться и идти дальше.
Беседовала Инна Ломанцова