Из тупика сомнений

Куда детдомовского мальчишку привели три линии – красная, синяя и жёлтая.

На прошлой неделе, 16 июля, друзья, коллеги и ученики поздравляли Антона Власенко с 80-летием. Казалось бы, это уже тот возраст, когда на первый план выходит философское осмысление прожитого, а интерес к женщинам уступает место размышлениям о душе, вечности, загадках мироздания. Но Антон Антонович в эту схему не вписывается. Общаясь с противоположным полом, он и сейчас волнуется совсем по-мальчишески, пытаясь утаить дерзкий взгляд художника в предчувствии натуры.

Открытие истины

– Нет ничего прекраснее обнажённого женского тела, постижение женской природы и есть, наверное, главная за­гадка мироздания, – озвучивает он свой выстраданный годами вывод. – Я ведь рос без матери, натосковался без женской ла­ски, может, поэтому и отношусь к прекрасному полу с таким благоговением. Годам этого не истребить.

Из воспоминаний о матери, которая умерла от горя после того, как мужа репрессирова­ли, всего один сохранившийся эпизод.

– Она медленно угасала, то приходила в себя, то погружа­лась в сон, – рассказывает он. – Рядом с её кроватью табуретка, на ней стакан воды и кусочек хлеба. Мне 4 года, я стою и смо­трю голодными глазами на этот кусочек. Мама открывает глаза, замечает мой взгляд и кивает, мол, возьми, сынок, поешь.

Она умерла на Новый год, наступал 1945-й. Сиротами остались пятеро детей, Антон – самый младший. До совершен­нолетия он сменил несколько детдомов, однако на судьбу за это не в обиде. Говорит, если бы не попал в детдом, вряд ли бы смог стать художником. Семья после раскулачивания в 30-х годах жила очень бедно. Отец зарабатывал обменом бытовой утвари.

– Я бы с малолетства начал пасти колхозный скот или что- то в этом духе, и было бы не до рисования, – уверен Власенко.

Знаком судьбы он считает момент, когда старшая сестра Полина принесла ему в дет­приёмник цветные карандаши и провела на клочке бумаги три линии – красную, синюю и жёлтую. Мальчик испытал удивление и радость, и это ощу­щение оживает в нём всякий раз, как он берётся за кисть или карандаш.

Ещё одна запомнившаяся сцена из детства. Рисованием в детдоме занимался один Антон, однако коробку с 22 цветными карандашами воспитатель по­дарил другому ребёнку.

– Это была, пожалуй, самая большая несправедливость в моей жизни! – качает головой Антон Антонович. – Но я потом их у него в сё равно выменял. Жили мы голодно, а уж сласти нам доставались в исключи­тельных случаях. И, конечно, их все моментально съедали. А я свой кулёчек отложил, чтобы договориться с тем мальчишкой. Конечно, мне тоже хотелось сладкого, но это был осознан­ный шаг, настоящая жертва, и она того стоила, карандаши стали моими.

Романтик, философ, поэт

В детдоме Власенко при­общился не только к изобра­зительному искусству, но и к музыке, несколько лет играл в оркестре на тубе. Потом это пригодилось как подработка – мальчишки играли на похоро­нах и свадьбах.

Прежде чем стать художни­ком, Власенко успел поработать на стройке консервного завода в Новочеркасске, бетонщиком на заводе ЖБИ в Краснодаре, соби­рал виноград на Кубани, армию отслужил в танковых войсках в Грозном.

– Кто умеет рисовать? Я сделал шаг вперёд, и меня по полной программе загрузили оформительской работой, – улы­бается он.

Армейские стенды и плака­ты лишь укрепили парнишку в желании стать художником. Основы мастерства осваивал на художественно-графиче­ском факультете Краснодар­ского пединститута, затем прошёл ассистентуру в Мо­сковском художественном ин­ституте имени Сурикова. Пре­подавал. И, конечно, писал, вдохновенно, без остановки. Пейзажи предгорий Эльбруса, гранитные скалы при слиянии Кубани и Тиберды, развалины древних храмов, цветные кубики домов…

Его первой любовью была акварель. Акварелист он при­знанный, однако пробовал себя и в графике, и в масляной жи­вописи, рисковал, эксперимен­тировал. Словом, однолюбом никогда не был. Во всех смыслах. Одних только законных браков за жизнь четыре.

«Из загса я нёс её на руках, – написал он в мемуарах о пер­вой жене. – Она смотрела в мои глаза, излучая кротость и совер­шенство. Мы прожили два года и расстались. Любовь – это путь, брак – начало смуты».

– Жена – натура, которая всегда рядом, случайную девуш­ку долго позировать не угово­ришь, – усмехается он.

Есть мнение, что людям ис­кусства периоды воздержания и любовной тоски только на пользу. Энергия сублимирует­ся, преобразуется в творческий импульс. Например, сколько шедевров мир получил благо ­даря знаменитой Болдинской осени, когда из-за эпидемии холеры поэт вынужден был три месяца просидеть на карантине в родовом имении, в то время как душа его рвалась к Наталье Гончаровой, а свадьба всё от­кладывалась.

Увы, Антон Власенко убеж­дён: для вдохновения худож­нику нужны не сердечные тер­зания, а, наоборот, женское внимание. Муза будоражит воображение живописца, и тогда на полотне фиксируются его представления о грандиоз­ности бытия, о величии мгно­вения. Изображено при этом может быть всё что угодно: обнажённые и одетые женщины и мужчины вместе и пооди­ночке, фрагменты городских пейзажей, видимых из окна мастерской, крыши и заборы сельских окраин…

«Я писал тогда одну-две рабо­ты, втискивая в зазор между художественным пространством и бу­магой свои восторги и попытку- пытку их осмысления», – напи­шет он позже в мемуарах. Это уже об оренбургском периоде.

В точке «О»

Рождённый в казачьей се­мье Ставропольского края, в 1979 году Антон Власенко волей судьбы оказался в крае яицкого казачества. Сюда его привело знакомство с оренбургскими художниками. Здесь случился его расцвет, пришло широкое признание.

– По молодости был в себе уверен, но чем ближе ты к ис­кусству, тем больше сомнений. Сам себя я смог назвать ху­дожником всего-то несколько лет назад, когда увидел свою персональную выставку. А до того говорил, что только стрем­люсь в художники, – улыбается Антон Антонович, пытаясь под­черкнуть, что нет для мастера строже судьи, чем он сам.

Райский уголок Власенко нашёл в Оренбуржье. Живопис­ные места Ташлы Тюльганского района художник называет обретённым путём к себе. Эти места напоминают ему роди­ну, где прошли его детство и юность. Здесь он восстанавли­вался после несчастного случая, который произошёл в год его 50-летия.

– В тот день я как чувство­вал, не хотел выходить из ма­стерской, – вспоминает он. – Но человек я дисциплинирован­ный, на до было идти в Союз художников. Неподалёку от мастерских строился дом, ра­бочие устанавливали столб. В опасной близости были дети, я их отогнал и, пока отвернулся, не заметил угрозы для себя. В то время я был жилистый, спор­тивный, с хорошей реакцией. Вовремя увидел бы, что столб падает, – успел бы отскочить.

Одну ногу Власенко потерял, вторая осталась покалечен­ной. Врачи и вовсе сказали, что выжил он чудом. Однако эта история придала жизни больше значимости в его глазах. При­ятным удивлением стало и то, что прекрасный пол не утратил к нему интереса.

За работу художник взялся с новой силой, в поисках красот и впечатлений всё дальше от­ходил от усадьбы, нести к месту работы художнический скарб помогали местные девушки.

«Я мысленно приподнимался над землёй, чтобы увидеть неле­пое, но торжественное зрелище: по дороге идёт седой одноногий мужик, за ним гуськом шеству­ют юные девы, отбрасывая длин­ные утренние тени – стройные и красивые, совсем обнажённые».

Антон Власенко – живописец, акварелист, график. Член Союза художников России с 1975 года. Участник содружества «Академия Садки». Лауреат премии «Оренбургская лира» 2006 года. Вместе с коллегами внёс ключевой вклад в создание Музея истории города Оренбурга. Работы Антона Власенко хранятся в музеях Оренбурга, в Музее искусств в Екатеринбурге, Государственном музее ИЗО Киева, Ставропольском музее, в правительстве Финляндии, в частных коллекциях в России, Израиле, Италии, Франции, Финляндии, Канаде.