Четвёртый «Пугачёв»

Спектакль «Капитанская дочка» на сцене Оренбургского государственного областного драматического театра имени Горького поставлен на средства гранта Министерства культуры РФ.

Известие о намерении главного режиссёра Оренбургского драматического театра Рифката Исрафилова поставить «Капитанскую дочку» основательно удивило. Ведь предыдущая постановка пушкинской повести в 1999 году тоже была его.

На повышение

Старожил театра заслуженный артист РФ Александр Папыкин трижды играл героев пушкинской повести на оренбургской сцене. 20 лет назад Исрафилов поставил первую свою «Капитанскую доч­ку», там Александр Иванович был капитаном Мироновым. Шутит:

– Теперь меня повысили в зва­нии, в новом спектакле я играю генерала – графа Панина. Мой капитан Миронов был попроще – болеющий за всё, понимающий, что скоро случится катастрофа. В 1982 году «Дочку» поставил режиссёр Александр Зыков. По­становка, с моей точки зрения, была не вполне удачной, зритель быстро потерял интерес к ней. Спорным было пространственное решение спектакля: поперёк сце­ны устанавливался мост, на нём крепились виселицы и то и дело вершились казни – мы вешали чучела героев. Я в той постановке играл Салавата Юлаева, тогда по сценарию ввели такую роль.

Александр Папыкин вспоми­нает драматичный случай. В кон­це декабря накануне очередного показа недалеко от театра убили артиста Владимира Бурдакова. Все глубоко переживали эту потерю.

– Через три дня после гибели предстояла постановка. Алексан­дра Павловна Жигалова, только потерявшая мужа Володю Бурда­кова, должна играть капитаншу, – продолжает воспоминания Алек­сандр Иванович. – Играла она без замены. Представляешь, стою на мосту, бросаю удавку – вешаем ка­питана Миронова, и все с ужасом ожидают, как она сыграет сцену после его казни: «Свет ты мой, Иван Кузьмич, удалая солдатская головушка! Не тронули тебя ни штыки прусские, ни пули турец­кие; не в честном бою положил ты свой живот, а сгинул от беглого каторжника!» Предполагали даже вызвать скорую помощь. Как она играла! Это было обморочное со­стояние.

А впервые по мотивам «Капи­танской дочки» поставила спек­такль «Пугачёвская вольница» в конце 50-х годов прошлого века много лет проработавшая в на­шем театре актриса и режиссёр Ирина Фёдоровна Щеглова. Без моего участия.

Только снег из-под копыт

Всякий художник подвержен влиянию, а особенно трудно не повторить себя самого. У заслу­женного артиста РФ Рифката Исрафилова такая опасность была. Тот же драматургический мате­риал, личный опыт, возможности сцены.

Впрочем, её-то возможно­сти как раз после модернизации театра изменились. Режиссёр в полной мере использует это, расширяет художественное про­странство: буран и встреча Гринё­ва с Пугачёвым в степи, ночёвка в трактире и вещий сон, открывший наступающую трагедию.

Зритель легко перемещается с героями из Белогорской крепости в Оренбург, затем в Казань и даже в тогдаш­нюю российскую столицу.

Но удачное сложное решение в то же время и самое простое. Белый полог, закрывающий сцену в течение всего спектакля, узнава­емо повторяющий неровный, со взгорьями, рельеф оренбургской степи, создаёт образ бурана, ме­тели – стихии, захватывающей и природу, и людей.

Для героев, попавших в кровавую мясоруб­ку бунта, полог – тот же саван. А артисты – студенты кафедры актёрского мастерства института искусств, проносящие полог, ста­новятся частью стихии, создавая настроение тревожности, наво­дящей на мысль о неизбежности драматической развязки.

Как взглянуть

Режиссёр Исрафилов своё ре­шение объяснил довольно про­сто: главная задача постановки состояла в том, чтобы осмыслить пушкинское произведение с по­зиции сегодняшнего дня, увидеть прошлое глазами современного человека.

В связи с этим вспоминается одна история. До установки офиса Сбербанка напротив драмтеа­тра, возле старинного дуба, там была большая кирпичная стена. Утверждают, что её возвели по ре­шению тогдашнего руководителя Оренбурга Юрия Гаранькина. А разместить на ней должны были мозаику – сцену осады Пугачёвым Оренбургской крепости или его расположение в Бёрдах.

В советские времена Пугачёва воспринимали как народного за­ступника. В «Капитанской дочке» автор вольно или невольно вос­хищается народным царём, хотя и не приукрашивает его образ.

Однако ещё до написания повести у Пушкина появилась «История Пугачёвского бунта», там показан весь драматизм событий и бессмысленная жестокость вожака. Якобы Юрий Дмитриевич прочитал «Историю Пугачёвского бунта» и в одночасье изменил отношение к «народному царю»: кого мы хотим прославить, он же пролил столько невинной крови. Так кирпичная стена и простояла пустой почти 40 лет.

– Я нашёл высказывания о «Капитанской дочке» современников Пушкина, они как будто отражают сегодняшнюю нашу боль. Человек никогда не должен терять достоинства. Становится понятно, почему великий поэт с такой скрытой симпатией относится к Пугачёву. Он защищал простой народ, находившийся в тяжелейших условиях. А народный гнев может породить кого угодно. Эту же тему я поднимал в постановке «Ричард III».

Рифкат Исрафилов, народный артист РФ, главный режиссёр Оренбургского драматического театра.

Преданья старины

Сценарий к новой постановке «Капитанской дочки» написал сам Рифкат Исрафилов.

Судя по спек­таклю, режиссёр хотел избежать однозначной трактовки образа бунтаря. Емельян Пугачёв (заслу­женный артист РФ Борис Круглов, в предыдущей постановке играл Петрушу Гринёва) – мужик дерз­кий, рассудительный, не робкого десятка, обречённый и знающий о своей обречённости. Заступник простого люда справедливо рас­судил простить Гринёва (артист Дмитрий Татаринцев) и отпустить с ним Машу Миронову (артистка Татьяна Вдовина).

Весь спектакль звучит пушкинское слово, к ко­торому отнеслись постановщики довольно бережно.

Но вот вдруг слышишь: капитанша рассказы­вает мужу и близкому окружению о том, что взяли «Татищеву» кре­пость. Коменданту Елагину отру­били голову, содрали кожу, злодеи вынули из него сало и мазали им свои раны. А жену изрубили.

В повести этого нет. Слова взяты из «Истории Пугачёвского бунта». Рифкат Исрафилов при работе над сценарием использовал два источника – оба пушкинские.

К тому же много времени при под­готовке к работе над сценарием провёл в московских библиотеках, собирая материал о Пугачёве. И это определённо вызывает инте­рес, эмоционально и по смыслу усиливает образ «народного царя» и восприятие происходящих на сцене событий.

Взгляд из зала в зал

Премьерные показы «Капи­танской дочки» посмотреть не получилось, на спектакль попал позже, вместе с молодёжью. Всег­да вызывает настороженность, когда полный зал молодых людей, – будет шум, суета. Но не в этот раз.

Бросал по ходу спектакля взгляд в зал – напряжённость действия отражалась в глазах зрителей, и долгие овации после окончания действия.

Разговоры потом в гардеробе. Пытаются сравнить с постановкой фильма Прошкина, меж собой делятся, что повесть не читали. Значит, театр приближает к Пушкину.

Билеты на целый месяц вперёд распрода­ны. А желающих хоть отбавляй. Для школьников устраивают даже утренние показы, ведут разговор о милосердии, чести и достоинстве человека, который при любых обстоятельствах не сдаётся.

Юрий Мещанинов