«Мармотики» наблюдают за нами

С наступлением весеннего тепла ожили сурчиные колонии. Всего насчитывается восемь видов сурков. В Оренбуржье живёт обыкновенный степной сурок, или байбак, два его подвида – европейский и казахстанский.

Побудка

Один мой приятель начал писать для своих детей сказки. Придумал собственного героя. Дал ему первое попавшееся имя: Мармотик. Даже рисунков не надо было, чтобы представить себе это персонаж: существо доброе, немного нескладное, полноватое («мармотик – обормотик – животик – как бегемотик» – с такими словами ассоциировалось у детей сказочное существо). А когда дети выросли, они с удивлением узнали, что «мармотики» есть на самом деле.

Живут они в степи или в горах в глубоких норах. Заселяют склоны с каменистой почвой, непригодной для сельского хозяйства. Держатся большими группами – колониями. И во многих европейских языках так и называются – marmota. Слово это произошло, похоже, от галлороманской звукоподражательной приставки marm, которая несёт значение «невнятное бормотание», «мурлыкание». Когда же надвигается опасность, речь «мармотика» становится громкой и ясной. Он поднимается на задние лапы и громким криком, похожим на свист, предупреждает соседей об опасности. Вот теперь вы точно поняли, о ком речь. Конечно о сурках.

Слово «сурок» – так зверька называют на русском, казахском и ещё нескольких языках – тоже, скорее всего, звукоподражательное. Только слово отразило другой образ сурчиного «разговора», не бормотание, а крик тревоги или раздражения: «Сур-сур!»

В первой декаде апреля у наших пухлобоких соседей по степному пространству состоялась побудка. Сурчиные колонии ожили. В это время мы наблюдали немалое количество сурков не только у нор, но и на обочинах трассы Гай – Ирикла. И даже на её полотне! Что сурки забыли на трассе? Что они тут делают? Чего ищут на асфальте? Что высматривают, вытянувшись столбиком? Точного ответа нет. Но есть предположения… Суркам элементарно холодно после пробуждения, они ещё не акклиматизировались к прохладному началу апреля. И ищут тепло. А тёмный асфальт поглощает всё скудное солнце апреля. И делает это лучше, чем заросшие травой холмы и тем более многочисленные островки белого снега в степи. Над лентой тёмной асфальтовой дороги возникает парниковый эффект. По этой же причине – согреться – осенью выползают на гладко накатанные, кремнистые дороги степей змеи, ищут тепло. Иногда от колёс машин гибнут и змеи, и сурки.

Второе предположение: на обочинах не мерзляки, а изгнанники: молодые сурки, которых после первой зимовки родители гонят от себя, отправляют в самостоятельность. Но любая самостоятельность – куча ошибок. И вполне возможно, что на асфальте те, кто ошибочно принял свободную от других сурков асфальтовую поверхность за тот обетованный рай, где можно начинать новую жизнь. Дополнительный вариант: использование трассы как высотной доминанты местности, откуда хорош обзор. В любом случае, будем повнимательнее на дорогах и запомним, что наши степные друзья – необходимый элемент природного многообразия планеты.

Наблюдатель

Один раз я шёл по степи и поймал на себе чей-то взгляд. Остановился. Огляделся. И заметил, что из-за холма, прямо из-за кочки ковыля на меня внимательно смотрит сурок. Молодой сурок осторожно прилёг в траве. Он всматривается в мир, в синее полыхание прострела обыкновенного, в жёлтые маяки адонисов, по которым скользит южный ветер. Сурок вглядывается в первую пчелу, проснувшуюся и разыскивающую медоносы. Сурок недоверчиво ловит взглядом игривую

«иноходь» лисы у просыпающихся кустарников акации: та играется с задушенной мышью. Мир опасен. Но мир притягателен в своём богатстве форм и проявлений жизни. Сурок внимательно вглядывается в окружающую его степь, сопоставляет ритмы движения случайных здесь людей и неслучайных животных, учится понимать язык запахов и звуков.

«Сурок познающий» – с этой точки зрения мы совсем не знаем степных соседей. Зоопсихологию в школах не преподают, а уж о существовании когнитивной этологии – науки, изучающей познавательное поведение животных, многие из нас вообще не слышали. Между тем наблюдательная поза байбака, может, наиболее типичное в его поведении. Наблюдательны все звери. Но сурки особенно. Ведь у байбака много врагов. Они преследуют его и с земли (одичавшие собаки, лисы, хорьки), и с воздуха (хищные птицы). Наблюдательность сурков попала в народные сказки. А в сказках, конечно, есть отголоски непосредственных наблюдений народа за миром зверей.

Понятно, сказка не протокол научного наблюдения. Тем не менее типичное там отражено. Герои-животные действуют «согласно своей природе», известной людям из многовекового опыта наблюдения за миром природы. Какова же «животная природа» сурков, подмеченная людьми и отражённая в сказках? В фольклоре степных народов нам встречался сурок-судья. Он настолько наблюдателен, что сказочные звери спешат к нему за помощью, когда нужно рассудить тот или иной вопрос. В русской культуре эту ипостась сурка выразил Иван Крылов. У него есть басня «Лисица и сурок». Там вороватая лиса пытается заручиться поддержкой сурка и отвести от себя все подозрения, но получает ответ: «…видывал частенько, что рыльце у тебя в пуху». Образ сурка и в басне стал аллегорией наблюдательности.

Нужно сказать и о том, почему сурок вопреки ожиданиям редок в сказках. Казалось бы, раз живёт бок о бок со степняками, то и в степном фольклоре должен «засветиться» по полной программе. Но нет! Сурков в степном эпосе стараются избегать, несмотря на их внешнюю «мимишность». По представлениям древних, это животное из хтонических существ. Оно живёт в глубоких норах, значит, отождествляет собой подземный мир, преисподнюю. Заигрывать с такими героями без лишней нужды древние сказители не решались. Лишь в некоторых сказках – космологических – отражена незавидная судьба сурка. Мол, он поспорил с верховным богом, и тот в наказание определил сурку жизнь в норе. Хотя теперь мы понимаем, что глубокая нора в каменистой почве – это не наказание, а награда, это лучшее убежище для сурка. И оттуда, из убежища, преисподней наверняка кажется наш «горний» мир.

Преисподняя для сурка

О сурчиной «преисподней» лучше всего поведают некоторые акценты сурковедения. Особенно недавнего, советского. Природолюбы старшего поколения привыкли, что тогда сурковедение «обслуживало» в основном добытчиков-промысловиков. И лучшие публикации о сурках были сделаны специализированными изданиями типа «Охота и охотничье хозяйство». Именно охотничьи журналы способствовали распространению основных сведений об этих коренных жителях степей. Но направление журнала влияет на авторскую точку зрения. Журнальные статьи тщательно фиксировали статистику сурчиного промысла. Примерно так: «Максимальные заготовки казахстанского байбака были в 80-х годах XIX века – до 700 тысяч шкурок. Затем они снизились результате перепромысла, чтобы вновь возрасти примерно до 150 тысяч шкурок в середине 20-х годов XX столетия. К концу того же десятилетия сильный подрыв запасов привёл к запрету промысла на десять предвоенных лет».

В 40 – 50-е годы XX века, сообщают старые журналы, заготавливали по 10 – 40 тысяч байбаков, а с 60-х годов промысел усилился и достиг к концу десятилетия 110 – 120 тысяч шкурок. В 70-х годах заготовки неуклонно снижались из-за истощения ресурсов.

Промышленная добыча сурков ушла в прошлое. Но осталась охота, процветает браконьерство. Кроме того, современной молодёжи навязано новое увлечение – варминтерство. Варминтеры – истребители «вредных животных». Возникла целая субкультура, построенная на отстреле «ненужных». На Западе проводятся соревнования. Варминтеры бахвалятся друг перед другом навороченными карабинами и арбалетами. У них особая амуниция. Кому выгодно такое молодёжное движение? Наверное, производителям стрелкового и охотничьего оружия.

В оренбургских степях массовых акций варминтеров пока не наблюдается. Но однажды я видел в степи группу молодых ребят, которые пристреливали в степи арбалет. Мишень они поставили на… сурчине. Всё это разве не преисподняя для сурка?

И оба наших подвида страдают от того, что всё меньше ландшафтов, пригодных для обитания сурков. Сначала распашка целины почти лишила сурка его местообитания. Сейчас промышленное и сельскохозяйственное наступление на девственные клочки каменистой степи продолжается. Человек стал мобильнее, поэтому нет недоступных для человека территорий, и сурку негде спрятаться от нас.

Юрий Шинкаренко

Фото Олега Рукавицына и автора

  • Подпишитесь на нашу рассылку и получайте самые интересные новости недели

  • Добавить комментарий

    Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

    Scroll to top