Колумбайн третий, башкирский

Фан-клуб «Горячие головы»

В апреле 1999 года в штате Колорадо (США) произошла страшная трагедия. Двое уче­ников старших классов, Эрик Харрис и Дилан Клиболд, пришли в свою школу «Колумбайн» и меньше чем за час убили там 13 человек и ранили 24. Убийцы были вооружены двумя обреза­ми и, кроме того, попытались использовать две самодельные бомбы для подрыва школь­ной столовой. После массового убийства в школьной библиотеке и прохода по классам и кабинетам Харрис и Клиболд покончили с собой.

Похожие истории были и раньше, и позже, но именно история со школой «Колумбайн» стала самой известной.

После этого в обществе стали говорить о контроле за оборо­том оружия, об уровне насилия на телевидении и в компьютер­ных играх, о современной мас­совой культуре и неформальных субкультурах, о музыкальных группах, о роли семьи и школы в контроле за детьми. А ещё о том, как влияет приём анти­депрессантов на сознание под­ростков (один из убийц в школе «Колумбайн» принимал такой препарат).

Похожие истории происхо­дят и теперь. Почти 20 лет мы ведём подсчёт подобным ЧП в школах по всему миру. У Эрика и Дилана появились фанаты, целое движение, о котором большинство родителей даже не подозревают.

Подсчёт мы, правда, вели до недавних пор, так сказать, на удалёнке – то в Штатах, то в Европе очередная школа снова «отличится», то где-то в России кто-то «совсем с ума сойдёт». Где-то далеко. До недавнего времени.

 

«Запад прогнивший»: догоним и перегоним

Германия, Швеция, Эсто­ния, Франция… Почти каждый год мы обсуждали школьные убийства. Но Россия за четы­ре месяца 2018-го поставила рекорд.

Утром 18 апреля стало из­вестно, что подсчёт добрался до соседней Башкирии. В Стерли­тамаке вооружённый 17-летний ученик коррекционного класса школы № 1 напал на одноклассников и учителя в кабинете информатики. Устроил поджог и ранил себя. Пострадали учитель и две девочки. Все они попали в реанимацию.

Парня, устроившего поно­жовщину, задержали в больни­це. В отношении его возбужде­но уголовное дело о покушении на убийство двух и более лиц. Появилось ещё одно дело – о халатности должностных лиц органов профилактики пре­ступлений среди несовершен­нолетних. Судя по страничке парня в соцсети, он давно на­меревался устроить бойню в школе, но всерьёз его никто не воспринимал.

До Стерлитамака с начала года было несколько ЧП в Рос­сии. 15 января в Перми стар­шеклассник и его знакомый, вооружённые холодным оружи­ем, ранили учительницу и девя­терых учеников младших клас­сов. 19 января вооружённый топором 9-классник в Улан-Удэ напал на учеников 7-го класса – в больницу после инцидента попали шесть человек, включая учительницу. А в конце марта в школе города Шадринска Курганской области 13-летняя ученица открыла стрельбу из пневматического оружия по одноклассникам, в результате пострадали семеро подростков.

 

Кто такие колумбайнеры?

В сентябре прошлого года в подмосковной Ивантеевке 9-классник напал на учителя информатики с кухонным то­пориком и открыл стрельбу из пневматической винтовки. По­страдали четыре человека.

Оказалось, подросток был зарегистрирован в «ВКонтакте» под именем одного из стрел­ков в «Колумбайне» и активно «постил» на своей странице видеозаписи и фотографии из этой школы. Страницу забло­кировали, но к этому времени на неё успели подпи­саться почти 14 тысяч человек.

Артём Тагиров из Стерлитамака тоже публиковал на своей личной странице фото и видео убийств, в том числе архивные мате­риалы про стрельбу в Колорадо. Те, кто раньше нападал на од­ноклассников, также «любовались» хрони­ками массовой резни, а в переписке с друзья­ми выказывали симпа­тии главным «героям» той трагедии.

 

Запретить нельзя предупредить

Почти всегда та­кую трагедию можно предотвратить. Если работать на опережение. Но привыкли ли мы думать на два шага вперёд? После 18 апреля в оренбургских школах утром возникли пробки: ученики про­ходили металлодетекторы. Ради безопасности, как объяснили в управлении образования.

Политики и чиновники фе­дерального уровня тоже ста­ли задумываться об усилении безопасности. Госдума предла­гает перевести профстандарты охраны школ из категории реко­мендательных в обязательные.

Роскомнадзор обещает бло­кировать в соцсетях группы, которые побуждают подростков к насилию.

Обещают ещё обязать шко­лы ставить видеокамеры, тре­вожные кнопки, отправлять детей, чьё поведение психологи признали опасным для окружа­ющих, на медико-психолого-педагогическую комиссию без согласия родителей и обязать педагогов проверять странички учеников в соцсетях.

А как насчёт поговорить? Дружба там, доверительные от­ношения и всё такое?

Безумно благодарна своим педагогам из районной школы за доверие и дружбу. Спасибо учителям моей дочери, проявля­ющим внимание и понимание к детям. Только таких всё меньше – учителей-друзей. И уж совсем мало школьных психологов, работающих со знанием дела, копающих глубоко, а не просто проводящих надоедливые тесты на обязательных еженедельных занятиях.

– Как жаль тех преподавате­лей, которые всё время на детей кричат. Что же такого страшного с ними в жизни случилось, что они нас прямо ненавидят? – ци­тирую 12-летнего ребёнка. Это для него мы будем ставить де­текторы, бойцов и видеокамеры?

 

Не хватает школьных психологов

– В тройку злободневных тем в 2017 году вошли вопросы образования, у этой категории «первое место» – 24,2 процента обращений, – рассказывает Ольга Ковыльская, уполномоченный по правам ребёнка в Оренбургской области. – Тревожным фактором является рост почти на 10 процентов (255 против 233) обращений, связанных с реализацией права на образование.

Как правило, это конфликтные ситуации между педагогом и учениками, отсутствие взаимопонимания между родителями и преподавателями. Не сокращается количество жалоб, связанных с конфликтными ситуациями в школах: нарушение педагогической этики, психологическое давление преподавателей на учащихся. В отношении педагогов предпринимаются меры дисциплинарного взыскания.

В 2017 году они применены к семи директорам школ, одному завучу, двум социальным педагогам и восьми учителям. Ещё один преподаватель был уволен. Роль школьных служб медиации крайне неэффективна, а порой и вовсе отсутствует. Нет системного подхода в построении работы службы медиации в общеобразовательной организации.

Кроме того, такие обращения стали возможными и из-за слабой работы школьных психологов и социальных педагогов.

Они порой вообще отсутствуют в общеобразовательных организациях. Считаю, что необходимо областному министерству образования развивать соответствующие органы в образовательных учреждениях, а также разработать квалификационные требования к специалистам, предусмотрев психологическое тестирование на вспыльчивость, раздражительность и скрытую агрессию.

 

Татьяна Богатенкова