Человек тысячи путей

Екатерина Авдеева прибывает по зелёному коридору в зону СВО чаще всего по ночам. Доставляемый ею груз здесь очень нужен и ценен.

В прошлом преподаватель Оренбургской юридической академии, Оренбургского аграрного университета. Была руководителем транспортной дирекции при оргкомитете Олимпийских игр 2014 года. В её подчинении находилось более 4 тысяч водителей со всей страны. Участвовала в проведении Паралимпиады, открытии Формулы-1 в Сочи. После объявления о частичной мобилизации уволилась с поста директора по развитию крупной оренбургской компании и занялась гуманитарной помощью для фронта.

Ехали как бессмертные

– Я Катя, – говорит она просто.

Смотришь в её глаза и пони­маешь – да, Катя. Взгляд тёплый, свой. Ещё осенью у неё волосы были ниже плеч. Подстриглась, ведь теперь часто приходится надевать каску. В одночасье она изменила весь уклад жизни и не пожалела.

Быть может, сейчас она как раз в пути. Движется по зелёно­му коридору, доставляя ценный груз штурмовикам-снайперам. Не боится, не думает о том, что, случись прилёт… Правда, аптеч­ка всегда под рукой, а в голове свод правил, как действовать в той или иной ситуации.

– В последний раз мы ехали как бессмертные, – смеётся Катя, рассказывая. – Осознали это не сразу. Мимо нас про­езжали бэтээры, и все без све­та. А у нас ещё и дальний был включён. В как ой-то момент дорогу перегородил бронетран­спортёр, его водитель велел выключить всё и ехать за ним, если мы не можем без освеще­ния продолжать путь.

Катя говорит об этом просто, обыденно, что не сразу понима­ешь: сверни хоть раз её машина не туда – и могло бы быть всё, что угодно. Лепестки, мины – этим щедро сейчас удобрена земля. А ведь добровольно взваленная на себя служба быть посредни­ком между тылом и передовой, со всем её риском, – это ещё не всё. Перед каждой поездкой туда Кате нужно отыскать тех, кто оплатит бензин и водительский труд. А ещё найти средства на приобретение тепловизоров, квадрокоптеров, дизельных ге­нераторов, колёс для армейских грузовиков. Только за начало марта Катя собрала 150 тысяч рублей на антидрон.

Да, за ней стоит весь Дом офицеров с его постоянной ра­ботой. Она не одна и никогда не скажет о личной заслуге. Но именно её пробивные способности, деловые связи помо­гают находить людей, которые жертвуют не 100 рублей, а сразу, скажем, 150 тысяч.

– Прошлое помогает. Мно­гие, доверяя тебе, идут на уступ­ки, это позволяет оперативно решать вопросы, – говорит она. – Почему я погрузилась с головой во всё это? Своих детей у меня пока нет, мои дети – бывшие сту­денты юридической академии и ОГАУ. Среди них как министры, управленцы, так и сотрудники ОМОН, Росгвардии, полицей­ские, судебные приставы. Сей­час 34 моих мальчика находятся в зоне боевых действий. Я не могу жить будто ничего не про­исходит, когда они там.

Катя подробно рассказывает, как строится работа и откуда они узнают, чем могли бы по­мочь военным. Их поддержка всегда адресная, и едет Катя, зная, кто и где её встретит.

Пере­даёт груз лично в руки. В по­следний раз узнала, что в одной из частей, которым оказывается помощь, грузовик «Урал» попал под обстрел и срочно нужны колёса. Катя смогла их доставить на передовую уже через четыре дня! Это при том, что колёс не было в продаже.

Она начинает перечислять тех, кто на том или ином этапе помог ей, и список растёт и растёт. Это компании «Автоделюкс», «Вектор», предприятие «Газпром добыча Оренбург», ма­газин «Центр садовода», адми­нистрация Оренбурга, сотруд­ники Дзержинского суда, ми­нистры и буквально все жители области, которые участвовали в сборе гуманитарной помощи.

Каждая бабушка, которая принесла носки или банку ва­ренья, каждый отозвавшийся на кровный зов, впечатанный в душу многих оренбуржцев, чьи деды и прадеды если не воевали, то жили словами «Всё для фрон­та, всё для победы», вносит свой вклад в общее дело.

Родина – это мы

Мать Кати до последнего не знала, куда так часто ездит её дочь. Лишь случайно найдя оставленные в машине благо­дарности от командиров войско­вых частей, добилась ответов. И теперь, когда Катя уезжает, за неё молятся едва ли не все прихожане Никольского собора.

– Говорю маме, если, не дай бог, погибну, она будет знать, что вырастила нормального человека. Иногда возвраща­юсь совершенно обессиленной. Но, видя, как откликаются люди, получая от них поддержку, заря­жаюсь снова. Я вот еду, а кто-то плетёт маскировочные сети, изготавливает носилки, так­тические кошки, шьёт тёплые повязки и пояса. К каждому моему выезду девчонки из Под­городней Покровки стали гото­вить для бойцов пирожки, и я будто привожу ребятам кусочек домашнего тепла. Это дорогого стоит.

Раз за разом вижу, как люди откладывают свои дела и помогают! И это единство, не ­равнодушие так в ажно. Что такое Родина? Где она? В нас самих. Мой дед прошёл всю Великую Отечественную во­йну, а потом поехал остров Сахалин освобождать. Потому что каждая пядь земли – наша. Ты понимаешь это на каком-то внутреннем уровне. И тех, кто так чувствует, на самом деле много. Знали бы вы, как я гор­жусь нашими защитниками! Кажется, скажи им: «Сделайте невозможное» – и они пойдут и сделают, потому что задача такая перед ними поставлена. И не предадут, не расслабятся, это коренное, чисто наше.

Катя рассказывает о бойцах. В начале зимы, когда приехала с фурой к танкистам, на разгруз­ку вышли 20-летние пацаны. Они взялись переносить грузы, и, смотря на них, Катя вдруг поймала себя на том, что давно уже говорит, обращаясь ко всем: «Ребята, жду вас в гости. Я грибов намариновала, компо­та наварила. Приезжайте потом обязательно».

– И тут один мальчик го­ворит шёпотом: «Можно я вас обниму?» Он обнял меня и не отпускает. И головой так при­жался, – тоже шёпотом расска­зывает Катя.

К ней тогда выстроилась оче­редь. И она с каждым стояла.

– Для меня целая жизнь про­шла в эти минуты. Их глаза. Их руки в мозолях. Каждому гово­рила: «Я жду тебя».

Дыхание 2014-го

Будто сама жизнь готовила Катю к тому, чтобы сейчас быть хваткой, уверенной и находить всегда выход из сложной си­туации. Такой её воспитывал отец. Его до сих пор помнят многие оренбуржцы. В 2012 году Александру Михайловичу поставили диагноз «рак го­ловного мозга». Врач сказал, чтобы деньги лучше берегли на похороны, а не собирали на лечение в Израиле.

Кате помогли. Чего стоило ей вывезти отца, не знает ни­кто, кроме неё самой. Медики провели операцию и продлили ему жизнь на полгода.

– Это было самое счастливое время моей жизни. Я старалась не пропустить ни мгновения, чтобы успеть «набыться» с па­пой.

Потом Катя вернётся в онко­диспансер. Попросив разреше­ния, со студентами-доброволь­цами засадит всю территорию цветами. Четыреста кустиков. А перед этим они успеют вы­красить все лавочки, урны и бордюры.

– Вечером, когда мы ещё работали, на прогулку вышли лечащиеся там дети. Они стали наклоняться и нюхать наши цветы.

После этого Катя ушла из профессии. Надо было что-то менять, чтобы не задохнуться от пережитого. А так как жизнь – череда закономерных случай­ностей, то нет ничего удиви­тельного в том, что Катя прошла отбор в сочинский олимпий­ский оргкомитет. И, возглавив транспортную дирекцию, теснее всего стала работать именно с украинской делегацией. Совер­шенно случайно она оказалась личным водителем президента Национального олимпийского комитета Украины, прославлен­ного олимпийского чемпиона по прыжкам с шестом Сергея Бубки.

– Сергей Назарович был очень отзывчивым. Мы подру­жились, он всё называл меня Катенькой. Один раз в машину к нему подсел человек. У меня была апельсинка. Я ему предложила – он взял. Мы разго­ворились вдруг про байк-шоу. Я ему свой ожог на ноге показала, он мне свой. А у меня традиция такая, из каждого города маме с почты открытку отправлять. Я и предложила ему вечером съез­дить мамам приветы отослать.

Катя рассказывает и улы­бается. Собственная непосред­ственность вызывает у неё смех. Потом на официальном приёме в олимпийском доме Украины окажется, что её новый приятель Саша – Александр Вилкул, вице-премьер-министр Украины.

Вспоминая сейчас те собы­тия, Катя говорит, что они были очень обеспокоены тем, что про­исходит в их стране. И, уезжая, Бубка говорил, что, наверное, больше не сможет приехать в Россию.

– У меня сохранилось много значков Сергея Назаровича, которые он тогда подарил. Я не­давно выставила их на «Авито» на продажу. Мне они не нуж­ны, зато на вырученные деньги смогу квадрокоптер купить или антидроновое ружьё.

«Не укропы, не хохлы – нацики»

Катя признаётся, что с мест­ными не общается. Прежде все­го для того, чтобы у военных не было сомнений в ней. Её путь всегда прям. Но в этот раз она специально заезжала с гума­нитаркой в детский дом города Латугино Луганской Народной Республики. Встречала её дирек­тор, женщина уже в летах.

– Она в кителе была, а на нём значки Украины. Я не удер­жалась и спросила, каково ей морально жить сейчас, по боль­шому счёту, в другой стране. Та сказала одно-единственное сло­во: «Нацики». А потом добавила: «Нацики – это не моя Родина».

Катя многое рассказывает и про раненых, и про воюющих. Говорит о переоценке ценно­стей. Всю дорогу к бойцам она едет и по ходу решает вопросы с гуманитаркой, а когда при­езжает, обязательно надевает оренбургский пуховый платок. И наши защитники видят – дом до них добрался. Катя приехала!