-4 °C
Год назад подразделение этой областной общественной организации появилось и в Новосергиевском районе. Возглавила его Светлана Солодилина, позывной «Тайфун».
Никто не лишний
– Светлана Робертовна, почему «Тайфун»?
– Мои дети говорят, это довольно точно меня характеризует. Я всегда была активной. Станет понятнее, если скажу, что работала массовиком-затейником, ведущей мероприятий в сфере культуры. Когда дети узнали, что мать-пенсионерка стала добровольцем «ОренСпаса», однозначно одобрили. Вообще же в отряде в основном молодёжь 25 – 35 лет, по возрасту они все мне в дети годятся. Рядом с ними и я ощущаю себя моложе.
– Как вы стали частью отряда?
– Всегда переживала, когда слышала, что где-то пропал человек. Но дальше сочувствия дело не шло. А прошлым летом, когда в селе Ахмерово нашего района пропал шестилетний мальчик Ярослав, решила поехать туда и подключиться к поискам. Подумала, лишний человек не помешает. Идею подала подруга, тоже пенсионерка. Только она съездила разово, а я вовлеклась в поисковую работу. Кстати, тогда в поисках Ярослава участие принимали до 4 тысяч человек: соседи, односельчане, добровольцы из других территорий. Такие случаи поднимают волну отзывчивости в людях. Кто сам не может поехать, даёт деньги на бензин или ещё чем-то помогает.
– А как влияет на вас то, нашёлся человек живым, мёртвым или вообще не нашёлся?
– Ярослава не нашли до сих пор. И эта боль, как незаживающая рана. Пожалуй, это даже хуже, чем если мы находим тело. Когда приходит известие «найден, погиб», тут хоть и горе, но есть определённость. Обычно мы не принимаем участия в похоронах тех, кого отыскали погибшими. Хотя, например, на похороны Василисы, девочки из Сорочинска, душа позвала поехать. Ну а когда «найден, жив», испытываешь такое счастье, до дрожи, как будто родного человека нашёл! Помню, как радовалась, когда нашла 80-летнего дедушку, который потерялся в Оренбурге. Я занималась обзвоном больниц и выяснила, что он в отделении нейрохирургии больницы имени Пирогова. Но здесь нельзя говорить, что это мой личный успех, работает вся команда. Один собирает информацию по родственникам, другой пишет ориентировку, третий на обзвоне, четвёртый координирует всех, кто на связи.
В самые дебри
– Вы из новосергиевского подразделения, а участвуете в поисках потерявшихся людей и в других территориях?
– Да, если пропал ребёнок и случай резонансный, добровольцы приезжают со всей страны. Но может быть и так, что пока мы доедем, человека уже находят. Однажды мы отправились в Первомайский район на поиски пропавшей девушки. И добирались дольше, чем искали. Её к тому моменту пытались найти уже пять дней. А мы приехали и за час нашли.
– Как удалось? У поисковиков-добровольцев есть преимущества перед профессионалами?
– С профессионалами – полицией, МЧС, аварийно-спасательной службой (АСС) – мы работаем в тесном сотрудничестве. Руководитель «ОренСпаса» Григорий Петренко сам сотрудник АСС. Преимущества у каждой стороны свои. У добровольцев, конечно, массовость. Благодаря грантам стали расширяться и технические возможности: появились внедорожник, лодка. Подготовлены свои аквалангисты, шесть человек прошли обучение, они проводят поиски на воде. Ну а главное, что нас отличает, наверное, энтузиазм и самоотдача. Согласитесь, прочёсывая местность квадрат за квадратом, можно идти один за другим след в след, аккуратно. А можно лезть напролом в самые дебри и буераки, не боясь запачкаться или порвать одежду, как делают добровольцы. Есть наработанная система поиска. Добровольцев распределяют по группам, проводят инструктаж по безопасности. Важно, чтобы при поисках никто не травмировался и не потерялся. Группу возглавляет представитель полиции и один оренспасовец.
– Что из себя представляет новосергиевское подразделение и где ещё есть подразделения?
– Подразделения есть в Орске, Бузулуке, Бугуруслане, Сорочинске и Тоцком районе. В Новосергиевке нас пока семь человек. Все девчата, если можно так сказать, учитывая возраст. У каждой свой позывной. Одна из нас, Светлана Долгуша, на машине, у неё позывной «Штурман». Но не только наше подразделение, а весь «ОренСпас» для меня теперь как семья. Серьёзно. У нас есть внутренний чат, где мы общаемся. Я была потрясена, когда познакомилась со всеми этими людьми, готовыми при любой погоде прийти на помощь. А ведь у них тоже свои семьи, бытовые хлопоты, работа. Для меня они какие-то особенные, благородные, отзывчивые.
– Светлана Робертовна, а какая лично у вас мотивация всё бросать и садиться на обзвон или мчаться прочёсывать буераки?
– Я верю в закон «давать и брать». В юности мы больше берём, но наступает момент, когда пора и отдавать. Да и за жизнь накапливаются ошибки, которые хочется исправить, искупить, замолить. А вообще я и раньше не могла пройти мимо, если видела, что что-то не так. Иду мимо мусорки, смотрю – пьяный лежит. Поначалу прошла мимо. Но вернулась. Подумала: весна, дождь, земля сырая, так и заболеть недолго. Растолкала его, помогла дойти хоть до автобусной остановки, там скамейка под навесом. Зимой тем более: лежит человек в сугробе, бормочет что-то невнятное. По виду не из приличных, злоупотребляющий. Вызвала скорую. Они приехали и говорят: а нам его куда девать? Но всё равно в машину тёплую завели, увезли. А без помощи замёрз бы.
Время против нас
– Как к вам приходит информация о том, что где-то пропал человек?
– Родственники обращаются, полиция информирует. В год бывает по 50 и более заявок. Об отряде уже многие знают. За 12 лет проведено 950 поисково-спасательных операций, ещё профилактическая работа: освещение в соцсетях, беседы в образовательных организациях с детьми, как избежать опасностей, как вести себя, если потерялся. Дети теряются редко и большинство удаётся найти в первые часы. Некоторые сами возвращаются, кого-то полиция находит до нашего приезда.
– Я в кино видела, что в полиции даже заявление не принимают, пока не пройдёт трое суток с момента исчезновения. Или это выдумки сценаристов?
– Сейчас не существует никакого правила трёх дней. Обращаться надо сразу же, заявление примут. Чем раньше начнутся поиски, тем больше шансов. Время против нас, особенно если речь о ребёнке, старике или больном человеке. Но даже, допустим, не вернулся муж вовремя с работы, и это необычно. Обзвонили друзей, знакомых – нет сведений, его телефон недоступен. Не ждите – обращайтесь. Даже если потом выяснится, что он был у любовницы, пусть найдётся, а дальше это уже ваше с ним личное дело.
– Есть ещё что-то, о чём стоит напомнить читателям?
– Во-первых, не думайте, что в ситуациях, когда пропадает человек, оказываются только неблагополучные семьи. Это может случиться с каждым. Во-вторых, всегда имейте свежие фотографии своих родных, не 10-летней давности. И в-третьих, ничего не скрывайте из-за чувства стыда и не умалчивайте, потому что считаете какой-то факт несущественным или не относящимся к делу. Был случай, мы искали пропавшего подростка в Оренбурге. У полиции не было сведений, что он бывает в одном из компьютерных клубов. А в беседе со мной, когда я дополнительно расспрашивала мать, она упомянула это как бы невзначай. И именно это оказалось решающим, там парнишку и нашли. Бывает, ещё нас спрашивают: сколько стоит ваша помощь? Отвечаем: нисколько!
