И листва говорит языком ветра

До чего же тревожным выдалось начало августа! Несмотря на то что жара выбеливает улицы полуденным солнцем подобно импрессионисту, чувствую спиной ночной холод, и он какой-то вселенский. Не ночная прохлада, но холодная пустота.

Тут бы цедить, словно хоро­ший ликёр, запах поля, ценить каждую тропку на закате. А вос­принимается мной этот месяц как нож, занесённый над весё­лым, ничего не подозревающим, безмятежным летом.

Вокруг, в социуме, творится столько разного, что перевари­вать это всё более тяжко. Есть чёткое ощущение, что мир со­шёл с ума. Вероятно, это просто усталость от ярких, насыщен­ных событиями и цветом про­шедших двух месяцев. То самое состояние, о котором писал Бродский:

Я не то что схожу с ума, но устал за лето.

За рубашкой в комод полезешь, и день потерян.

Поскорей бы, что ли, пришла зима и занесла всё это –

Города, человеков, но для начала – зелень.

Поэтому прочь от людей зна­комой дорогой туда, где листва говорит языком ветра. Река между тем уносит первые жёл­тые письма вниз по течению, чтобы мудрые старики читали их с хитрым прищуром, глядя на недвижимые поплавки.

Классические оренбургские подсолнухи ещё гордо стоят строем, словно солдаты в парад­ке, и ещё крутят яркими голова­ми вслед движущемуся по небу солнцу. Но я полон знанием, что нож уже занесён. И ищу при меты увядания, словно первые морщины на прекрасном лице спутницы, с которой прожил так много лет.

Сам ли я выбрал эту дорогу, или это она выбрала меня? Вполне годная для того, чтобы идти, но не сверкающий дорожным полотном хайвей. Немноголюдную, но с попутчи­ками, похожими на сгустки ещё не застывшего звёздного янта­ря, что сияют издалека. Как же мне с ними повезло. «Я всегда был один, в этом прав о стре­лы, но никто не бывает один, даже если б он смог». И нам бы беречь тех, кто рядом, но это почти всегда не так. Прежде всего от нас достаётся своим. Самым близким.

А путь – это не всегда прогул­ка под насвистывание любимой мелодии. Путь – это часто преодоление. Когда крутой подъём покоряется через пот, а иногда ободранные колени. А ещё что- то застилает картинку – это чужое бревно попало в глаз. И как бы я ни хотел, чтобы жатва августа была скромнее, он оста­нется ровно таким, как есть.

* * *

Опять сутки прочь и всё по нолям,

И завтрашний день за начало начал,

Тебе, как и мне никому не помочь,

И помощи ждать я уже завязал,

Лишь ветер-трепло в деревьях седых,

И лишь на себя придётся пенять,

И случай, как прежде, ударит под дых,

И выйти из дома – что спичку сломать.

А где-то внутри смурные дожди,

А что-то внутри уходит на слом,

Но ты не спеши, но ты погоди,

Ударит любовь самым острым углом,

Борюсь с тишиной, немного больной,

И августом спелым, транжирю судьбу,

И лето, укрывшись за жёлтой стеной,

Останется каплями пота на лбу.