Падает с яблонь август

Август – это напиток цвета золотистого заката, необычайно густой, вкусный. Его нужно пить медленно, наслаждаясь каждой секундой.

Нет, не бежать куда-нибудь. Присесть. На лавку, камень, бе­рег, чьим бы он ни был, и пить этот сбитень лета. Он разный по вкусу. Здесь горькие ноты разочарования от несбывшегося чередуются со сладкой радостью жизни.

Сидеть, думать после про­житого дня, потому что конец лета – это всегда волшебство.

Август, солёные и крупные капли пота, вечная возня на огороде и рынок, который сей­час цветной как никогда.

В нём импрессионистское очарова­ние провинциального городка, где всё грубыми мазками, всё узнаваемо, знакомо, большие полосато-зелёные круги ар­бузов, маленькие вкрапления красно-жёлтых помидоров, тех самых, оренбургских, домаш­них, растрескавшихся от жар­кого солнца. И даже вполне со­стоятельные московские гости увозят их самолётом в столицу. Потому что просили.

И над всем эти витает гвалт торга, прода­вец, пылая любовью к одному, может без плавного пере хода тут же обматерить другого. И каждая бойкая автобусная оста­новка превращается в прилавок, сколько бы ни гоняли наших проницательных бабушек.

Август – колосья золотом на голубом. Жатва. С улыбкой или слезами на глазах. Тревожная ночь – и снова в поле. А иногда почти без сна.

Колокольный звон медового и яблочного спа­сов, и звук яблок, падающих на землю в саду. Тугой, гулкий, от которого просыпаешься в тиши­не. И всё рядом: и хлеб, и крест, как в старые времена. И чем я старше, тем больше понимаю, что всё меняется, но остаётся по-прежнему.

Заканчивается чьё-то босоногое, загорелое детство с ободранными коленками и пыльными тропами. Скоро надо будет менять полинявшую от солнца майку на белую рубашку, садиться в класс и со вздохом смотреть в окно. На улицу, где открыты все го­ризонты и каждый овраг или маленькое озерцо что-то в себе таит. А у меня заканчиваются слова.

Сохрани эту картину для себя, читатель. Сбереги её акку­ратно за пазухой, чтобы достать зимним вечером и питаться её медовым светом.