Между нами, художниками

Жизнь как движение в пробке. Неравномерное, тугое, на нервах, что подрагивают от напряжения. Водитель то рванёт, то притормозит, уронив пассажиров. Весело хохочут студенты, едущие к первой паре, сосредоточенно вглядываются в окна школьники. «Да чтоб тебя так дети везли!» – кричат пенсионеры.

Я тоже еду, вглядываясь в чёрные квадраты стёкол, за которыми тлеют экономичные фонари, и по привычке считаю месяцы до окончания зимы, загибая озябшие пальцы в кармане. Смотрю на сводки новостные и погодные, уголки губ ползут вниз помимо воли.

Иногда очень хочется проехать свою остановку, пойти в лес, разбудить там медведя и бежать, бежать от него, счастливо задыхаясь, забыв обо всём. Это конечно же шутка. Но лишь про медведя, а про лес – правда.

Мы часто думаем, что живопись, графика, картины – это лишь в галереях и выставочных залах. Отнюдь, возражу я вам. Она рядом, в этом зимнем морозном лесу. Живопись заснеженных ветвей, на которых лежит голубой снег, подсвеченный жёлтым, графика стволов серебристых тополей и частокола берёз, пастель растянувшегося случайного облака на бездонном небе. Над крышей бани, укрытой белой шубой, поднимается из трубы дым с давно забытым дровяным запахом. Сюжет для лубка на шкатулке или подносе.

Мы всё это видим в банальной от частого использования Зауральной роще. Видим, но даже тут умудряемся пробежать мимо.

Пойми, читатель, ты тоже художник, ведь это лишь иногда профессия, на самом деле это внутреннее состояние, то, что нельзя выразить словами, а лишь ухватить, как счастье, на долю секунды.

В погоне за эндорфинами народ встаёт на лыжи даже в тридцатиградусный мороз, обжигая горло холодом. Идёт на рыбалку, уходя буквально головой в прорубь. Стоп. Это я уже о другом.

Крещение подошло, в отличие от тихого поющего Рождества, с гоготом и брызгами воды. Еловые ветви на льду, валенки на босу ногу, раскрасневшиеся лица, татуировки и купальники. И за этим всем молчаливо и грустно наблюдает Христос, вырезанный изо льда возле проруби.

Садится солнце. Снег становится сначала пурпурным, затем лиловым и фиолетовым, пока не погаснет, мелькнув искрами.

Ещё долго в городских подворотнях слышны чьи-то крики, люди вздрагивают от поздних шагов по лестнице и воя запоздалых лифтов. И кто-то, пытаясь найти перед сном положительную мотивацию, с удовольствием отметит, что этот день был чуть длиннее предыдущего…

Все песни дня уже отпеты,

Ушли друзья, ушли враги,

И лишь пустые кабинеты

Чужие слушают шаги.

Клубы табачные повисли,

Укрылись люди за стеной,

И их скандалы, крики, мысли

Витают тихо надо мной.

И я сижу упрямо, прямо,

На кой всё чёрт, дай,

Бог, ответ,

Так много было боли, мама,

За прошлые семь-восемь лет.

Идёт борьба на всех аренах.

И я уже в который раз

Всё пробиваю дыры в стенах

Из серых лиц

и тусклых глаз…

Избавить душу бы от хлама,

Тоску отрезав на бегу,

Скажи, как это сделать, мама,

Скажи, тогда я всё смогу.