Как найти золотую середину между гуманным отношением к осуждённым и эффективностью наказания?
В российских тюрьмах число заключённых с каждым годом сокращается. В прошлом году их стало на 40 тысяч меньше по сравнению с 2018-м. В Оренбуржье количество сидельцев достигло исторического минимума. Часто дают наказания, не связанные с лишением свободы, многих отпускают условно-досрочно. Однако нередко те, кому оказали милость, вновь оказываются за колючей проволокой.
Суд да УДО
48-летний оренбуржец Виктор первое наказание схлопотал ещё восемь лет назад – за кражу ему дали два года условно. Это испытание мужчина не смог выдержать: через месяц он украл деньги у знакомого. Теперь уже рецидивиста отправили за решётку. Дали ему 2 года 6 месяцев, но… за хорошее поведение освободили условно-досрочно. Не прошло и полугода, как Виктор вновь попал в поле зрения оперативников, на этот раз с наркотиками. Снова суд, снова колония и снова УДО.
– Два раза он воспользовался правом условно-досрочного освобождения, но, как видим, эффект нулевой. В январе мужчина вышел на свободу, а уже в июне его задержали – при себе у него были свёртки с наркотиками. Сейчас оренбуржец заключён под стражу, приговор ему вынесет Ленинский районный суд. Рецидивисту грозит от 3 до 1 0 лет заключения, – рассказывает начальник отдела № 5 Следственного управления МУ МВД России «Оренбургское» Татьяна Каурнакаева.
В Промышленном районе Оренбурга, который в народе считают особым, рецидивы случаются постоянно. Чаще всего они связаны с воровством.
– В апреле по нашему району было пять таких случаев, в мае – семь, в июне – снова пять. Зачастую рецидивистами становятся те, кого приговорили к минимальному наказанию, – рассуждает заместитель начальника отдела № 4 Следственного управления МУ МВД России «Оренбургское» Юлия Алымова.
Многие правоохранители говорят, что недонаказание опасно. Преступник, которому сделали поблажку один раз, пойдёт на совершение преступления повторно. Если же на его счету два УДО и несколько минималок, то нет никакой гарантии, что он не перейдёт от краж к убийствам.
Безликое клеймо
Для Александра из Оренбурга лучшим подарком на 30-летие стало досрочное освобождение из колонии. Он отсидел половину из положенных пяти лет. Попал в тюрьму за мошенничество: звонил незнакомым людям и выманивал у них крупные суммы денег через банковские счета.
Выйдя на свободу, мужчина познакомился с девушкой, женился, обзавёлся ребёнком. Работает вахтовым методом на Севере.
– Я теперь понимаю, что пять лет назад совершил ошибку, каюсь до сих пор. В то же время считаю, что зона лишь вредит тем, кто попадает туда впервые за мелкие преступления. Оступившийся человек окунается в криминальную среду, где сидят «паханы», за плечами которых не один срок, и становится таким же, – делится мыслями Александр.
Он рассказывает, что из его «братьев по несчастью», которые отбывали первый срок и вышли досрочно, двое снова находятся под следствием за похожие преступления. По мнению Александра, на совершение новых краж их толкнула личная неустроенность и, как следствие, желание отомстить всем: своим бывшим сокамерникам, системе, государству, людям – за сломанную жизнь.
– Реальный срок – это клеймо. Нормальную работу после тюрьмы найти почти невозможно, приходится зарабатывать чем попало. Конечно, кому-то оказывают помощь в трудоустройстве, но таких единицы. Бывает, у человека на свободе никого не осталось, все родные и друзья отвернулись. Куда ему идти? Чтобы как-то прожить, снова крадёт и попадает за решётку. Там все «свои», да и кормят бесплатно, – размышляет бывший заключённый.
Кнут и пряник
Очевидно, что совершение рецидивов мало зависит от строгости приговора. Суд, принимая решение, руководствуется законом, учитывает обстоятельства, но не более того. Исправлением и воспитанием осуждённых занимаются сотрудники системы УФСИН, и всё, что от них требуется, они стараются выполнять. Заключённые осваивают новые профессии, получают трудовые навыки, которые им пригодятся на свободе.
С ноября 2017 года в Оренбуржье действует трёхстороннее соглашение между областными Минсоцразвития, Минздравом, а также УФСИН по оказанию помощи освободившимся. Исправительные учреждения информируют Минсоцразвития о тех, кто выходит из мест заключения, за два месяца до их освобождения. Такие же данные передают в муниципалитеты области, в Минтруд. Есть специальная программа по квотированию рабочих мест для бывших осуждённых на предприятиях.
Всё бы хорошо, да не всё. По данным аппарата уполномоченного по правам человека в области, ежегодно из мест лишения свободы освобождается порядка 5 тысяч оренбуржцев. В то же время в региональном Минтруде нам сообщили, что в прошлом году в органы труда и занятости населения области за содействием в трудоустройстве обратились 557 бывших заключённых. На квотированные рабочие места трудоустроены 107 оренбуржцев. Где же остальные? Рискнём предположить, что многие трудятся неофициально либо зарабатывают вахтовым методом в других регионах, но есть и те, кто из-за отсутствия жизненных ориентиров вновь встаёт на криминальный путь. Последних становится в сё больше, о чём говорит статистика областного Судебного департамента. За три года в Оренбуржье число преступлений, совершённых рецидивистами, увеличилось на 100. За каждым из этих случаев чья-то поломанная судьба, а может, и жизнь.
Когда зэк выходит на свободу, контроль за ним пере ходит от УФСИН к МВД. Склонных к совершению преступлений обязывают несколько раз в месяц приходить в полицию отмечаться. Одна из задач местного участкового – держать на контроле всех «откинувшихся», вовремя замечать криминальные наклонности. Но возможно ли уследить за всеми?
Понятно, что без комплексного подхода проблему рецидивов не решить. Проявить гуманность в виде поддержки и наказать строгостью административного контроля – задача сложная, но выполнимая.
Прямая речь
Владимир Моравец, заместитель начальника Управления Федеральной службы исполнения наказаний России по Оренбургской области: – Не всегда чрезмерно строгое наказание ведёт к положительному результату. На мой взгляд, гораздо эффективнее показать людям, что можно честно трудиться, добиваться своих целей законным путём. За полгода до выхода на свободу каждый осуждённый проходит школу подготовки к обычной жизни. Родственники многих осуждённых просят освободить их условно-досрочно. Но если человек плохо себя ведёт, не подчиняется требованиям и, на наш взгляд, склонен к совершению новых преступлений, по УДО его не освободят. Административный и общественный контроль за судимыми лицами заключается, прежде всего, в помощи по их возвращению к нормальной жизни, в надзоре за их поведением.
Анатолий Чадов, уполномоченный по правам человека в Оренбургской области: – Темой гуманного отношения к осуждённым, эффективности наказания, а также социальной реабилитации тех, кто выходит на свободу, мы плотно занимаемся. Ежегодно мы посещаем исправительные учреждения, разговариваем с осуждёнными. Тема рецидивов стоит довольно остро. По данным областной прокуратуры, в прошлом году 23,6 процента всех вышедших на свободу совершили новые преступления. Кто виноват в том, что бывший заключённый берётся за старое? Судья, вынесший мягкий приговор, система исполнения наказаний, не воспитавшая осуждённого должным образом, или местный участковый, который вовремя не заподозрил неладное? Мы не можем полностью исключить эти причины, но всё же главный фактор риска – это неустроенность жизни. Если у человека всё хорошо и его жизнь наладилась, он не пойдёт на новые преступления. Об этом говорит и статистика: чаще всего к рецидиву склонны те, кто на свободе находится меньше трёх месяцев. Чем меньше времени человек проведёт в местах заключения, тем больше вероятность, что он там не окажется вновь.
В местах лишения свободы по всей области находятся 8800 человек. Из них 7300 – в учреждениях исполнения наказания, остальные – в следственных изоляторах. Количество заключённых уменьшилось на 5% по сравнению с прошлым годом, а за последние 20 лет сократилось в несколько раз. В начале 2000-х в тюрьмах на территории Оренбуржья содержалось от 16 до 20 тысяч человек.