И тяжёл этот крест…

Нет, парады – это, конечно, здорово, просто прекрасно, я считаю. Когда всё это едет, лязгая гусеницами, сдержанно рыча дизелями, и ровные «коробочки» всех родов войск. Оттянутый носок начищенного до блеска ботинка, печать строевого шага, одновременный поворот головы на счёт:

«И р-р-р-аз!» А потом…

Потом сворачиваются бо­евые знамёна, чтобы встать вновь на своём почётном месте в воинском расположении, рути­на будней.

«Физкультурный празд­ник» в выходной день, ночной марш-бросок по тревоге, по осенней хляби или заснежен­ной степи. Мороз обжигает лицо, а по спине течёт пот. И кто-то в конце строя твоей роты обязательно падает и пытается в стать, но вязнет в снегу, и ты даёшь ему руку. У него слабая дыхалка, но он выдержит. Такие вещи оста­ются навсегда, словно кадры застывают в тебе, чтобы потом озарять пыльный чердак твоей памяти.

Такое не забывается и це­нится гораздо больше, чем любой патриотический ло­зунг. Для меня армия помимо устава, строевой и караульной службы состоит из простых человеческих вещей, которые так далеки от громких с лов. Неуставная жареная картош­ка посреди ночи, россказни о гражданской жизни в ку­рилке, наряд вне очереди за плохую окантовку затылка и долгожданный отбой, тот, что приближает к дембелю ещё на один день.

А как спится в шесть утра! Когда в самый твой проникновенный сон раке­той врезается команда: «Рота, подъём!!!» Да, конечно, стрель­бы, караулы и даже учения (нет хуже «кипиша», чем учения для военного, если говорить о мирной жизни). Но чаще всего запоминаются разные бытовые мелочи, которые и формируют потом в моём классическом постсоветском понимании праздник 23 февраля. Такой спокойный. Домашний.

Потом в разных, слава богу, не долгих командировках, где люди корчились от осколоч­ных ранений в медсанбатах, а зинданы были завалены трупа­ми, я вспоминал свою срочную службу с какой-то ностальгией по детству. Промозглый Се­верный Кавказ, вертушки, па­латочная зима с буржуйками. Армии на войне не до парадов и строевых смотров. И тяжела эта работа.

Мне не нравится воевать. По­тому что война в обязательном порядке ведёт к смерти. Не к своей собственной, так к чужой. Люди, призывающие к войне, либо больны, либо сов сем не знают, что это такое.

Поэтому, снимая стену огня в полполиго­на на учениях с участием Вер­ховного главнокомандующего, я радуюсь, что я по эту сторону смотровой площадки. И что это учения.

С праздником!