Мы продолжаем акцию: в год 85-летия со дня рождения первого космонавта мира ищем и публикуем неизвестные или малоизвестные страницы оренбургской гагаринианы.
Аэродром в степи
О ком о ком, а о Гагарине мы, конечно, знаем всё. Или почти всё. Особенно мы, оренбуржцы. Столько написано и снято о тех двух годах, которые он жил и учился в Оренбурге!
С октября 1955-го по ноябрь 1957-го Гагарин жил и проходил теоретический курс в здании оренбургской «лётки» на Советской, 1, а летать ездил на большой зауральный аэродром, видимый из окон училища, с бетонки которого сейчас летают самолёты военно-транспортной авиации. Так считают многие.
Нет, не так. Если вы несколько десятилетий назад ездили из Оренбурга на юг, на Донгуз – Соль-Илецк – Актюбинск, за горой Сулак и прудом покидая пределы города, то ещё через несколько километров, не доезжая видимого издалека огромного элеватора, примерно в километре слева, видели длинные кирпичные здания и несколько поменьше. А из-за них постоянно взлетали-садились учебные истребители МиГ.
Это был Оренбург-3, ныне разрушенный. Фото предоставлены блогерами Юрием Аввакумовым и Андреем Черкасовым. Здесь стоял учебный полк, полк боевого применения, по-военному, Оренбургского авиационного училища. На этом аэродроме курсанты, освоившие винтомоторную «воздушную парту» Як-18, учились летать на боевом реактивном МиГ-15бис, чтобы выпуститься лейтенантами в части военно-воздушных сил по всей стране великой.
И два оренбургских гагаринских года делятся на «городской», где в классах и на тренажёрах училища Юрий прошёл теоретическую подготовку, и «лётный» – на аэродромах Оренбург-2, у станции Меновой Двор, а потом в основном на этом Оренбурге-3 и на полевых летних аэродромах Караванный, где курсанты жили летом в палатках, это на восток от города, и Никольский – на запад.
«Слёзно просит»
Но почему два года, ведь срок обучения – три? Дело в том, что у Гагарина была уже пятёрка за полёты на учебном Як-18 в саратовском аэроклубе. Да и курсант он был на виду: отличные отметки по теоретическому курсу, старательный, дисциплинированный. К концу лета 1956 года его повысили до помощника командира взвода, появились и сержантские лычки на погонах, поэтому после первого курса его и перевели на третий.
Это было для него и хорошо и плохо. Хорошо, что парень из смоленского села, с юных лет ушедший из родного дома в общежития ремесленного училища, индустриального техникума, казармы авиаучилища, без жилья, средств и связей, получал офицерские погоны и соответствующие перспективы на год раньше. А плохо, потому что у стариков-третьекурсников уже был налёт на реактивных истребителях, а ему приходилось нагонять.
Через некоторое время после его полёта в космос довелось брать интервью у его лётчика- инструктора Анатолия Колосова, который рассказал, что у Гагарина долго не ладилась посадка. Чтобы самолёт «притёрся» к посадочной полосе точно, нужен был особый лётчицкий глазомер и просто опыт. А у него никак не выходило выравнивание перед касанием земли, слишком высокое. Другие уже летали самостоятельно, а он всё был на вывозной программе, его ошибки в последний момент подчищал дублирующий из задней кабины лётчик-инструктор. «Переживал он страшно», – вспоминал Колосов. Тогда его проверил сам командир полка полковник Иван Полшков: трижды с ним летал – и не допустил к самостоятельным полётам. Как вспоминал полковник, «стоял вопрос об отчислении его из училища. Был оформлен материал об отчислении. Но когда инструктор Колосов попросил меня продолжить обучение Гагарина, мотивируя тем, что Гагарин слёзно просит разрешить ему летать, я оставил его для продолжения обучения».
И наконец Гагарин смог садиться нормально. На Як-18 и МиГ-15бис он налетал в училище 116 часов 41 минуту, сделал 586 посадок. И в его выпускном свидетельстве стоит пятёрка по самолётовождению. «Летать любит, летает смело, уверенно. Училище закончил по 1 разряду. Делу КПСС и социалистической Родине предан. Вывод: достоин выпуска из училища лётчиком истребительной авиации с присвоением воинского звания лейтенант. 26 октября 1957 г.» – это из его аттестации. Добро не забывается, и, говорят, Юрий Алексеевич помог потом Колосову перевестись на службу в Звёздный городок.
Кстати, и по одному из теоретических предметов у него случилась тройка. Он упросил преподавателя разрешить пересдать. После тройки, так заведено, самое большее, на что можешь рассчитывать, – четвёрка. Но курсант Гагарин смог так глубоко подготовиться к пересдаче, что заслужил от преподавателя пятёрку. Это – характер.
Тёмная
И второе «плохо»: некоторые старики, или, как потом стали называться, деды, болезненно встретили в казарме Оренбурга-3 помкомвзвода Гагарина: «Мы пашем третий год, а ему год скостили!» Должность у него была, что называется, горячая. Такой же курсант, но и небольшой командир, следит за распорядком и дисциплиной. Подъём, утренняя зарядка, посещение занятий, возвращение из увольнений вовремя (а город и девушки всего в нескольких километрах) – всё на сержанте. О нарушениях обязан докладывать командованию. Кто-то из курсантов понимает его, а кто-то вскидывается: «Тебе больше всех надо? Смотри, доиграешься!»
Гагарин понимал, что угрозы серьёзные, но не трусил и послаблений не делал. И тогда ночью 30 января 1957 года ему устроили тёмную. Он был избит до потери сознания, его отправили в госпиталь. Раньше об этом нигде не писалось, конечно. Хотя огласку эта тёмная получила широкую: после вынесения приговора трибунала был издан приказ, подписанный командующим войсками округа генерал-полковником Яковом Крейзером и начальником штаба округа генерал-лейтенантом Иваном Ласкиным, который был доведён до всех войсковых частей и военно-учебных заведений Южно-Уральского военного округа. Мне же рассказал под секретом ещё в 60-е годы Николай Котенко, который как раз ушёл из училища и из армии в отставку с должности начальника физподготовки, работал в облспорткомитете и был активным внештатным корреспондентом. Сейчас можно прочесть об этом эпизоде хотя бы в широко известной книге в серии ЖЗЛ «Юрий Гагарин» Льва Данилкина, который в свою очередь ссылается на писательницу Татьяну Копылову, соавтора матери Гагарина Анны Тимофеевны по книгам «Слово о сыне» и «Память сердца»:
«В 1984-м из Оренбурга пришло письмо, заинтриговавшее нас с Анной Тимофеевной. Было оно от полковника в отставке Ивана Михеевича Полшкова, бывшего командира полка боевого применения (полка реактивных истребителей), приданного Чкаловскому лётному училищу. В этом полку проходили последнюю перед выпуском практику будущие военные лётчики. Иван Михеевич писал, что у него есть документ, который нигде не опубликован и даже не упоминается.
Когда мы встретились, он пододвинул ко мне пожелтевшие листки. «Объявляется приговор Военного трибунала Южно-Уральского военного округа от 28 февраля 1957 года об осуждении курсантов 1-го ЧВАУЛ Бушнева И.Л., Шпанько Б.Г., Ошуркова Е.Н. за нанесение побоев помощнику командира взвода сержанту Гагарину за его требовательность по службе».
– Никогда, – воскликнула я, – никогда и ничего не слышала об избиении Юрия Гагарина в военном училище!
Я развернула листки. «Подсудимый Бушнев, будучи недоволен требовательностью по службе пом. командира взвода сержанта Гагарина, склонил подсудимых Шпанько и Ошуркова на избиение Гагарина, на что они ему дали своё согласие. В осуществление этого намерения – при активном участии Шпанько – в ночь на 30 января 1957 года, когда после отбоя весь личный состав лёг спать, в том числе и Гагарин, Ошурков и другие курсанты напали на Гагарина и подвергли его избиению, при этом Шпанько и Ошурков завязали себе головы полотенцами, чтобы их не узнали, а Бушнев в это время стоял у входа в казарму с целью предупреждения исполнителей в избиении Гагарина, в случае появления кого-либо из командования. В результате преступных действий Бушнева, Шпанько и Ошуркова сержант Гагарин был избит. В судебном заседании подсудимые в изложенных преступных действиях виновными себя признали и дали подробные объяснения».
Далее в приговоре указывались меры наказания: Бушнева и Шпанько на 3 года каждого с отбыванием в исправительно- трудовом лагере, а Ошуркова на 2 года с отбыванием этого наказания в дисциплинарном батальоне…»
После приказа командующего округом на полковника Ивана Полшкова, конечно, были наложены взыскания за ЧП в вверенном ему гарнизоне Оренбург-3, и понятно, почему он хранил копию приговора.
О тёмной рассказывается не для пикантности. Она тоже свидетельство характера Юрия Гагарина. Он был службист. Из его книги «Дорога в космос»:
«Мне не надо было привыкать к портянкам и сапогам, к шинели и гимнастёрке. В казарме всегда было чисто, светло, тепло и красиво, всё блестело – от бачков с водой до табуреток.
Я тоже становился солдатом, и мне по душе были и артельный уют взвода, и строй, и порядок, и рапорты в положении «смирно», солдатские песни и резкий протяжный голос дневального:
– Подъ-ё-ом!
…За время службы в армии я не имел ни одного взыскания, строго соблюдал внутренний распорядок… Как только мне удавалось выкроить свободную минуту, я заглядывал в устав. Он стал законом моей жизни».