Революции в Оренбурге не было…

В это самое время 100 лет назад в нашем городе было грязно и грустно. Пишут, что в тот год рано выпал снег – в октябре. А в сентябре политика вовсе не воспринималась как что-то катастрофическое. Был кризис.

О том, что происходило в Оренбурге, нам рассказал доктор исторических наук, профессор кафедры истории России Оренбургского государственного университета Дмитрий Сафонов.

 

Почему не было

В Москве революция была, в Самаре тоже, а в Оренбурге – нет. Это не игра в слова, не попытка шокировать и вызвать реакцию. Это факт. Наша область была достаточно провинциальная. И одновременно здесь была хорошо организованная власть. Наличие казачьего войска и грамотная жандармерия дисциплинировали. Губернатор совмещал функции главы региона и войскового атамана. К тому же у нас не было той буржуазно-интеллигентской прослойки, которая находилась в традиционной оппозиции к монархии. Эта публика обычно кормилась при земских учреждениях, а в Оренбурге такое появилось только в 1913 году. Они просто не успели здесь вырасти и откормиться. Не было и вузов со студентами, которых можно было бы как-то вдохновить на кардинальные действия. Умная молодёжь уезжала в Казань и редко возвращалась. Самая образованная часть населения, при должностях, бунтовать не собиралась. Революционно настроенная прослойка, которая появилась после первой буржуазной, вся разбежалась. За тем, чтобы новая не появилась, следила жандармерия.

Был даже такой курьёзный случай. Один из активистов сбежал, когда узнал, что его планируют арестовать. А через несколько лет после событий 1917 года стал писать письма: мол, могу помочь вам, товарищи, своим революционным опытом. Но ему не ответили, потому как писал он аж из Уругвая.

 

Бесчинство

Когда в феврале стало известно об отречении императора, в нашем городе новость восприняли ровно. Всем казалось, что вместо этого царя будет новый. Брат его Михаил, например. Когда всем губернаторам было велено подать в отставку, те так и сделали. Губернскими комиссарами должны были назначаться руководители земских собраний, а в Оренбурге даже такого не нашлось. Был заместитель Базилевич, но он отказался.

Ещё один штрих, говорящий о том, что никто не воспринимал революцию как что-то ужасное: в местной газете публикуется манифест об отречении императора, а через несколько номеров -царский указ 1916 года. Казалось бы, впору воскликнуть: «Царя-то нет!» Однако с точки зрения человека того времени, был всего лишь кризис.

Но хаос и безвластие нарастали. Тем более, что жандармерию расформировали. Безумие во время войны разгонять спецслужбы, но вот так случилось – всех офицеров отправили рядовыми на фронт.

Расформировали и полицию. Всех уволили как сторонников царского режима. Начали набирать новую милицию, и главным критерием приёма на работу было отсутствие связи с прежним режимом. Не удивительно, что в рядах правоохранителей оказались люди, мягко говоря, некомпетентные. В Орске вообще была ситуация: в рядах правоохранителей оказались только уголовники. Начальник милиции ходил по городу и отстреливался от своих подчинённых, поскольку те собирались его убить. Кончилось тем, что милицию просто упразднили. Город контролировала армия.

 

Кто крестьянам государство

Безвластие сгущалось. К концу лета 1917 года ситуация ушла в деревни. Это сегодня мы понимаем, что такое государство, олицетворяем его с первым лицом. А в то время для крестьян государство было конкретным человеком – чиновником или полицейским, которого они регулярно видели у себя в уезде. В мемуарах описан случай, когда в дореволюционные времена губернатор поехал по деревням, а ему не оказали должных почестей. Не поверили. Сказали, что ж это за губернатор, если никого не обругал, в ухо никому не дал.

И вот эти государственные люди исчезли. Они не приезжают. Крестьянин едет на вокзал сдавать зерно и слышит разговор о том, что царя больше нет. Под большим секретом дома рассказывает об этом. На него сразу шикают домочадцы, велят молчать. Через какое-то время приходит урядник проверить справку о сдаче зерна, а этот крестьянин плачет от испуга. Думает, это его за разговоры арестовать пришли. И что характерно – через несколько месяцев в церкви крестьяне увидели урядника и кинулись на него с бранью – снимать погоны. Самым яростным был как раз тот, который плакал. То есть ситуация развивалась достаточно быстро. Власти нет, а прежние люди уже не указ. Нет полиции – нет понятия преступления. Хаос нарастал.

 

Партийные кадры

Когда нет сильных, их место занимают сильнейшие из слабых. К осени 1917 года стали подрастать свои партийные кадры. Поскольку не было образованных людей, митинги проводили люди эмоциональные, но идеологически не очень подкованные. Они проповедовали этакий марксизм лайт. Понимали только то, что рабочие – это соль земли и они имеют права. Был даже некий социальный расизм. К прочим сословиям они относились с изрядной долей высокомерия.

Есть история о том, что молодой Цвиллинг просто так в коридоре подошёл к товарищам и предложил: «Друзья, а давайте создадим большевистскую ячейку». Те и согласились. Согласились на модное направление, не особенно задумываясь о глубинах и смысле.

К этому времени стали возвращаться в деревни дезертиры с войны. Им нужно было как-то оправдать свои преступления, и они начинали очень громко и зло рассказывать о том, что нет никакой войны, поскольку больше нет государства.

 

«Скидавай сапоги – власть переменилась»

На самом деле в фильме «Свадьба в Малиновке» этот эпизод показан очень достоверно. Действительно, борьба за территории происходила примерно так. Только это совсем не весело. Это страшно. Не было чёткой линии фронта, была борьба отдельных отрядов. Есть свидетельства о том, что в некоторых деревнях было два знамени. Пришли красные – глава вешает соответствующий флаг и называет себя председателем сельсовета. Потом пришли – условно – белые, он называется старостой. К сожалению, каждый раз пришедшие начинали сводить счёты с теми, кого подозревали в работе на оппонентов.

Геноцида не было, но были и побои, и расстрелы. Пока ещё не массовые. Орск много раз переходил из рук в руки. В мемуарах одного красного командира даже есть эпизод, где он описывает, что, когда они были вынуждены покидать Орск, население рвануло за ними, поскольку опасалось расправы.

Казаки же в этой ситуации просто хотели автономии на своих территориях. Сначала им было всё равно, кто в городе власть. Есть даже выпуск газеты «Казачий вестник» первой половины 1918 года, когда в Оренбурге властью были большевики. Заголовок на главной странице – «Делай, что хошь, а нас не трожь». Хотя, конечно, о казаках отдельный разговор.

Так создавались предпосылки к большим событиям Гражданской войны, которая у нас в Оренбургской области действительно была большой и кровавой.

Подготовила Татьяна Богатенкова