Что бы ни происходило в жизни, самый край обозначается тогда, когда человек перестаёт радоваться мелочам.
Тем самым, что раскрывают что-то внутри своей повседневной, уже не раз виденной красотой, когда смотришь в окно и произносишь шёпотом вот это полудетское: «Ух ты!» То самое, что часто потом покрывается пылью бытовухи и становится серым, почти неразличимым.
Художники очень часто способны это состояние напоминать, продлевать день за днём. Несмотря на хлам и неустроенность в быту, красота живёт в них, острыми углами часто ранит душу, но куда тут денешься – платить приходится за всё.
Я смотрю по сторонам этим белым, не тронутым ещё днём и вижу, что художники среди нас есть. Вот пара, буднично ведущая ребёнка в сад, остановилась (когда так нужно торопиться) и сфотографировала переливающиеся кристаллы инея на ветках. У мамы, гуляющей с коляской, улыбка на лице, женщина восторженно смотрит вокруг, детвора стряхивает друг на друга снег с еловых лап, а целующиеся в глубине аллеи влюблённые – песнь чувству и нежности, как бы высокопарно это ни звучало.
В такие моменты отступает весь этот почти прошедший год и мысли мои чисты и полны приятного джаза без фальши и напряжения. Когда музыкальную тему не нужно «исполнять» и она льётся сама.
Я устал ворчать на застрявший у нас морозный антициклон с красивым испанским именем и смотрю, как переливаются студёные капли зимы. Когда уходишь куда-то в лубочные открытки прошлого с картинками ледяных избушек, снежных шапок, рябины, перекликающейся красным со снегирями на ветках.
И кажется, будто этот мир рядом, за волшебным колышущимся зеркалом, протяни руку – и уйдёшь туда весь. Но ранние сумерки возвращают нас на землю, и звёзды будут сиять и грустить от одиночества, чтобы морозным утром мы снова увидели этот белый лес и бриллианты из зимней сокровищницы, щедро разбросанные вокруг.
Я слышал голос Снежной королевы. Она сходит с ума от одиночества. Девушка, спешащая на работу через парк, вскинула голову, улыбнулась белоснежной берёзе и щёлкнула на мобильник. Где-то у себя в мастерской грустно улыбнулся художник.