Всё изменилось. Почувствовав полный плюс, народ вышел на улицы, подставляя свежему ветру побледневшие за долгую зиму лица.
Мы открываем окна в домах и переполненных пазиках. Забытый запах оттаявшей земли превосходит по крутизне все химические отдушки мира. Весеннее обострение. Ощущения выкручены на максимум, ещё немного и перегрузки сорвутся в хрип чужой песни, заведут в половодье, размывшее дороги.
Всё изменилось. Даже политика отходит в глубокий задник, когда оттаивают чувства и унылые взгляды наполняет блеск новой весны.
И ты стоишь где-то в центре, на площади, распахнув куртку, душу, и ЧУВСТВУЕШЬ.
Мир вокруг стал добрее.
Не бояться раскрыться. Двигаться дальше, вопреки мнению окружающих, возрасту, прошлому. Только бы не проиграть самому себе.
Я наблюдал, как нерешительно, словно не веря себе, люди начинают улыбаться. Это как робкие отчаянно зелёные ростки из земли.
Женщины украшают друг друга цветами, а в двух шагах панки поют песни о вреде наркотиков.
Пацаны запускают кораблики, сделанные из… флаеров закусочной.
И вербы, святые в своей простоте, как ВЕСНА и ВЕРА.
Всё изменилось. Река долго кряхтела, но сбросила со спины лёд. Деревья по колено в воде мрачно смотрят на своё отражение «перед листвой», словно женщины спросонья, до нанесения макияжа. Свист незнакомой птицы заставляет обернуться.
И это бледное-бледное весеннее небо, словно покрытое патиной.
Его заменит безбашенная синь лета… и, размышляя обо всём этом, я вляпался ногой в какое-то… грязное болото.
Бессмысленно ругаться последними словами, уж больно настроение хорошее. Отряхнуться и пойти дальше, говоря себе, как в детстве: «Так не считается…»
Олег Рукавицын