Сегодня мы можем только догадываться, что случилось с подводной лодкой в северных морях. В отсеке с атомным реактором вдруг пошло задымление. И если бы не героизм нашего земляка – старшего машиниста корабельной специальной подводной лодки Виктора Шарапова из села Октябрьского, могло бы произойти страшное.
Долгое время о подвиге Виктора Шарапова не было известно ничего. И даже самые близкие люди – жена, сыновья, родственники – мало что знали о его военной службе на Балтике.
Самого героя уже нет в живых. Пятнадцать лет назад на 52-м году жизни у Виктора Фёдоровича остановилось сердце. И только после смерти стали всплывать интересные детали его службы на атомной подводной лодке.
Первым о подвиге земляка заговорил министр труда и занятости населения области Вячеслав Кузьмин – одноклассник моряка-подводника Шарапова.
– Виктор в классе был самым сильным, крепким, здоровым парнем, – вспоминает Вячеслав Кузьмин.
Самым сильным и выпадают в жизни самые сложные испытания. В старших классах Виктор мечтал о военном училище. Но не получилось поступить. Потом была армия.
В 1969 – 1972 годах служил на Балтийском флоте.
Домой приходили спокойные письма, мол, всё хорошо, не волнуйтесь. Никто не мог и представить, через что пришлось пройти молодому парню. Вернувшись домой, ни матери, с которой был очень близок, ни друзьям ничего не рассказывал.
Позднее Виктор Шарапов признался, что не имел права разглашать подробности и много лет хранил тайну о службе, потому что подписывал документы о неразглашении.
И лишь спустя годы, когда данные рассекретили, а с бывших матросов сняли обет молчания, Виктор Фёдорович в редких беседах с друзьями и близкими стал вспоминать некоторые детали службы.
Из отрывочных разговоров с супругой Анной Ефимовной и одноклассником Вячеславом Кузьминым сегодня отчасти можно восстановить цепь событий, историю одного похода.
Лодка, на которой проходил службу матрос Шарапов, находилась в кругосветке. По рассказам, он дважды бывал в кругосветных походах.
Авария случилась где-то в северных морях, возможно, недалеко от побережья Великобритании. В отсеке с атомным реактором начался перегрев, сильно повысилась температура. Защитные механизмы не сработали – была велика угроза пожара.
Командир лодки сказал: «Приказывать не могу. Кто пойдёт в отсек?» Виктор в реакторном отсеке числился старшим и не раздумывая стал готовиться.
С ним был ещё один матрос.
Раздевшись до трусов, оба зашли в задымлённое помещение, за ними задраили люки. Второй матрос очень быстро потерял сознание, а старший по отсеку приступил к устранению аварии. Сколько они там пробыли, неизвестно.
Виктор в кромешном аду, где даже в противогазе было невозможно дышать, нашёл причину перегрева. Заменил деталь, и температура стала спадать. Лодка и экипаж были спасены. Второго матроса Виктор вынес на руках.
Что примечательно, по условиям учебного похода, лодка, оказавшись в нештатной ситуации, не имела права подавать сигнал бедствия. Потом отчёты о больших и малых авариях осели в ящиках столов корабельных начальников.
Виктор рассказывал, что после каждой смены в отсеке с реактором принимали душ. Но вода не смывала радиацию. Когда проходили через «рамку», тело сильно «фонило». И это считалось нормальным.
Вдова Виктора Фёдоровича Анна Ефимовна сегодня живёт в селе Октябрьском, в том же доме, где проживали с мужем. Два взрослых сына, Александр и Юрий, частенько навещают маму, радуют трое внуков.
Анна Ефимовна бережно достаёт из шкафа немногочисленные документы покойного супруга.
– Вот всё, что имеется: военный билет и учётно-послужная карточка к нему, – тихо говорит она.
В строке о правительственных наградах есть запись, что Виктор Фёдорович имеет жетон за дальний поход. Известно, что им награждались наиболее отличившиеся военнослужащие и служащие ВМФ за участие в дальних и специальных походах на боевых кораблях и вспомогательных судах.
Анна Ефимовна, вспоминая о муже, говорит, что был он очень ответственный, за всё переживал, видимо, поэтому так рано и ушёл.
Ирина Земскова