Литература во спасение

Валентина Александровна, учитель русского языка и литературы гимназии № 2, подготовила уже восемь ребят, получивших за Единый государственный экзамен высшие сто баллов.

О судьбоносной роли литературы в школе и «золотых» детях.

 

Оставь всё лишнее, всяк сюда входящий

В кабинете светло и тихо. Здесь время остановилось на 20 мая, когда классную работу посвятили сочинению-рассуж­дению, написав на доске его схематичный план. На стенах ничего лишнего. Обстановка деловита, даже служебна.

Здесь не живут – работают. И в результате уроков в сознании детей будто сами собой появля­ются отполированные до блеска слова и выводы. Верные клас­сической трактовке. Логичные. Беспроигрышные.

За столом Валентина Алек­сандровна. Только в этом году пять ребят, занимающихся в её группе, получили высшие баллы за Единый государственный экзамен.

– Валентина Александров­на, в чём секрет вашей под­готовки и таких результатов?

– Наверное, в том, что гим­назия работает по линейному расписанию, и у нас есть воз­можность дифференцированно обучать детей.

Каким образом? Мы делим их на разноуровневые группы, что даёт возможность индивиду­ально подходить к каждому ре­бёнку. В этом году мне досталась сильная группа, детям удалось реализовать свои возможности.

– Можно сказать, что сто баллов гарантированы при хорошей подготовке или это всегда ещё элемент удачи?

– «Запрогнозировать» всех детей на сто баллов невозмож­но, да и не нужно, наверное. Получают высшие баллы те, кто, обладая всеми знаниями, спосо­бен взять себя в руки и погасить своё волнение. Есть ученики, которые могли бы сдать на сто баллов, но не сумели мобили­зоваться. Как результат, у нас много получивших за девяносто.

– Есть суждение, что ЕГЭ – это отчасти схема и можно на­таскать не самого грамотного ученика так, что он получит высокий балл. Что скажете по этому поводу?

– Натаскать-то, конечно, можно, но если у ребёнка не заложена орфографическая и пунктуационная база, то стоит чуть-чуть усложнить задание, как он «поплывёт». Плюс ещё творческое задание (в прошлом так называемая часть «с»), где мало хорошо поработать над текстом. Нужно ещё и грамотно оформить своё высказывание, а для этого тоже требуются опре­делённые знания.

– В Интернете можно найти много подсказок. Например, схематично выписанные ар­гументы на весь спектр тем для части «с» и различные примеры из художественных произведений. То есть можно не читать, а просто заучить их и процитировать к месту. Получается, что школьники, несмотря ни на что, всё равно обходят чтение стороной…

– Печально, конечно, но это имеет место. Мы в нашей гимназии стараемся предмет русского языка связать с лите­ратурой, потому что без каче­ственного литературного обра­зования хорошо сдать русский невозможно. Именно поэтому нацеливаем ребят на чтение. Многие ведут так называемые дневники аргументов. Фикси­руют в них все произведения, которые прочитали. Выделяют тут же проблемы, которые есть в данной книге, и стараются в сжатой форме записать к ним аргументы.

– Какую цель преследуете как учитель литературы?

– Всегда хочется, чтобы дети были неравнодушными. Когда они пытаются спорить и выска­зывают свою точку зрения, мне это нравится. На мой взгляд, ли­тература – единственный школь­ный предмет, воспитывающий нравственных людей.

Где ребя­там научиться любить, дружить, жить в семье? Быть патриотами своей страны? Если личного опыта не хватает, а окружение не всегда соответствующее? Поэтому так важна литература. Особенно классическая.

Она – кладезь, который позволяет детям показывать, как нужно жить. И они учатся на примерах семей Ростовых, Болконских. На примерах поступков людей 40-х годов.

Мы, к слову, с боль­шим удовольствием прочитали Бориса Васильева «Завтра была война». Говорили о том, как надо любить, защищать Родину.

 

«Золотые» ребята уезжают в столицу

– Что вам доставляет боль­шую радость: когда ребёнок делает собственные выводы, быть может, корявые и своеобразные, или же даёт в сво­их ответах хрестоматийную, «правильную» трактовку?

– Вы же сами понимаете в силу своего возраста, что хре­стоматийную трактовку ученик может дать, только если где-то её прочитает. Если ребёнок до­казывает свою точку зрения, то мы вправе согласиться или не согласиться с ней, хотя, конечно, мы говорим, что академическая база того или иного утвержде­ния такая-то.

Ведь при написании государ­ственного экзамена нужно опи­раться на академическую базу. В ЕГЭ есть критерий «позиция автора», и её никак не переос­мыслишь и не переделаешь.

– Как мы можем знать, какая у автора была позиция? Каждый, наверное, сам для себя решает…

– Конечно. Но мы же пони­маем, что не являемся перво­проходцами. За каждым про­изведением классической лите­ратуры стоит коллектив людей, изучавших творчество этого писателя. И у них есть основа­ния утверждать, что всё так, а не иначе.

– Но ведь слово, литературу убивает эта догматика?

– Конечно, литература пред­полагает высказывание всё-таки своей точки зрения.

– При таком раскладе по­слушный ученик, следующий шаблонным ответам, может получить более высокий балл, чем начитанный и более эру­дированный?

– Три года назад у меня была ученица Маша Новгородова. По уровню развития она выбива­лась из общего ряда. Видела то, что другие не замечали. Могла так структурировать материал, как, наверное, не смогу этого сделать я. У неё был свой взгляд на всё, что она читала.

Пару лет назад выпустились Серёжа Семёнов и Саша Караку­лев. Когда они отвечали, другие разворачивались и слушали, раскрыв рты. Сдали ЕГЭ они хорошо. Все за девяносто. Саша так 98 баллов получил. Учатся сейчас в Москве.

– Расскажите, пожалуйста, про сегодняшних своих сто­балльников.

– У Даши Куркиной, у един­ственной, сто баллов по ли­тературе. Это очень умная и начитанная девочка. Не было ни одного урока, чтобы она пришла неподготовленной. Даша действительно чувствует и понимает текст, а это дано не каждому. Планирует поступать в Москву. По-моему, хочет связать жизнь с телевидением.

Артём Лифанов получил сто баллов не только по русскому языку, но и по физике. Он безупречно грамотен. На уроках всегда задавал массу вопросов. Пока не доходил до сути, не успокаивался. Думаю, всё у него получится.

Андрей Баранов – творче­ский и спокойный юноша. Влю­блённый в театр.

В Андрее Ерофицком мне очень нравится целеустремлён­ность. В 10-м классе по русскому у него были четвёрки, но два года подготовки дали себя знать. Добился своего.

Чеботарёв Никита – настой­чивый. У него всегда были хо­рошие сочинения. Наверное, именно у Никиты самый лёгкий и приятный слог.

– Про своих учеников вы всегда можете сказать «мои дети»?

– Как классный руководи­тель – да. Хотят дети того или нет, но они часть твоей жизни. Семь лет проживаешь вместе с ними. В том году взяла пя­тый класс. Было ли трепетное ожидание, какими ребята ока­жутся? Конечно было… Сейчас могу сказать, что это тёплые дети. Они всегда борются за справедливость. Требуют к себе уважительного отноше­ния. Очень ориентированы на учёбу.

– Вы 25 лет преподаёте. Как изменились за это время?

– Трудно сказать. Вообще, в школу пришла, сделав осознан­ный выбор. Мама тоже учитель русского языка и литературы, и я понимала, какой это труд. Для меня школа – это жизнь. Ощу­щение такое, что если уйдёшь отсюда насовсем, то всё оста­новится. Школа – это дети и не­прерывное движение. Помочь, не навредить, найти, показать и направить – это главное.

Полина Кузаева