Крылатый доктор

Врачи санитарной авиации – особый отряд. Официально он называется отделением экстренной консультативной помощи и медицинской эвакуации Оренбургской областной клинической больницы.

Так же, как десантные войска или морская пехота способны действовать в любой обстановке, медики – доктора санавиации умеют почти всё: летят к пациенту на вертолёте, самолёте, едут в поезде, на машине, бегут по земле.

У них, как говорят в про­фессиональной среде, нет пола и возраста. Их обязанность – оттащить человека от места аварии, перевернуть, перенести на носилках с одного вокзала на другой, загрузить в транс­портное средство. И никого не должно волновать, сколько весит сам доктор и сколько ему лет. В центре внимания жизнь пациента.

Один из таких супердокто­ров сегодня у нас в гостях. Это реаниматолог Оренбургской об­ластной клинической больницы Павел Орлов.

Только один пример. В про­шлом месяце жена и две до­чери не видели его 21 день. Павел Владимирович проходил обучение в Москве и дежурил на срочных вылетах. В остальные месяцы напряжение несколько меньше: 10 суточных дежурств в больнице и от 5 до 8 дежурств по санавиации. То есть полмесяца вне дома.

Как в таком режиме можно жить и приносит ли это счастье и профессиональное удовлет­ворение? Насколько хватает самого врача, нет ли раннего выгорания?

Павел Владимирович сразу признался, что ему повезло. Его жена – анестезиолог-реанима­толог. Правда, она не состоит в крылатом отряде. Оба супруга в небе всё-таки многовато для семьи. Но есть понимание того, что муж занимается важным и благородным делом. Дочери-двойняшки воспитываются на примере отца. Да, без него они скучают, но приучены к тому, что работа врача – спасать лю­дей. И важнее этого ничего быть не может.

– Я и мои коллеги работаем не за деньги, а за идею, – гово­рит Павел Орлов. – Заработки не космические, и далеко не каждый решится на бессонные ночи, большую нагрузку, от­ветственность, частые стрессо­вые ситуации. Представьте, что нет рядом коллег и решение всегда нужно принимать само­му. Знания, опыт и интуиция подсказывают, как правильно вести себя в том или ином слу­чае. Стандартного плана не существует. Иногда малейший перепад давления может при­вести к катастрофе в организме пациента и закончиться смер­тью. Внешне такой человек может ничем не отличаться от здорового: он ходит, говорит. Но ты-то знаешь, что происходит на самом деле. Это отлично раз­вивает клиническое мышление – как лучше поступить в той или иной ситуации.

Как-то в столице Ямало-Не­нецкого округа, в Салехарде, случилась катастрофа с нашим земляком, который прилетел из Оренбурга на вахту. До дома

 более 3 тысяч километров. Я вёз пациента без сознания в спец­купе почти четыре дня с пере­садкой в Москве. У него была такая патология, при которой нельзя было менять давление атмосферы. Воздушный транс­порт не подходил. Я делал всё для того, чтобы поддержать его состояние. Конечно, переживал, сочувствовал, за эти дни он стал для меня почти родным.

В тот раз я, наверное, особен­но остро почувствовал, для чего учился и работаю врачом, что значит моя профессия.

Вертолёт – средство повы­шенной опасности. Не очень приятное чувство испытыва­ешь, когда слышишь, что где-то упал Ми-8. Бывают и агрессив­ные пациенты, которые пы­таются укусить, подраться и даже убежать из вертолёта. И если лётчик отвечает за обо­рудование судна, электросеть и кислород в баллонах, то я – за спокойствие в салоне.

Бывает, родственники паци­ента в силу нервного возбужде­ния мешают работать. Обычно я им говорю так: «Сейчас ваш родственник на грани жизни и смерти, и мы хотим, чтобы его жизнь была долгой. При­мите для себя решение: что для вас важнее – эмоции или наша полноценная работа?» Чаще всего такие слова действуют отрезвляюще.

Только на первый взгляд ка­жется, что санавиация – это что-то новое. На самом деле в России она действует с 1935 года. Первые вертолёты были деревянными. С тех пор минуло много лет. Сейчас в Оренбург­ской области летают скоростные Ми-8. Они могут пролететь до 800 километров в один конец. В них можно перевозить сразу двух пациентов. Внутри уста­новлен медицинский модуль.

Вертолётная индустрия раз­вивается быстро. Есть модели, которые могут садиться на пло­щади 25 квадратных метров, такие как «Ансат». Они при­земляются в любом месте, и посадочная площадка, по сути дела, не нужна. Они гораздо меньше Ми-8, функций больше. В будущем этот вариант можно рассмотреть для экономии вре­мени, которое затрачивается на поездку до аэропорта. Экипаж не будет зависеть от погодных условий и времени суток.

– Когда мы посещаем еже­годные съезды федерации ане­стезиологов-реаниматологов в Казани, Москве или Питере, то слышим о том, что, например, в Японии имеются вертолёт­ные площадки на крышах всех крупных медицинских центров, – рассказывает Павел Владими­рович. – Думаю, не за горами те времена, когда и мы сможем перенять этот опыт. Развитие санавиации, как приоритетный проект Минздрава РФ, будет продолжаться. Средства выде­ляются до 2021 года. Так что у нас всё впереди.

Крылатые реаниматологи постоянно повышают квалифи­кацию. Главный врач Оренбург­ской областной клинической больницы Александр Редюков поддерживает тех, кто продол­жает самосовершенствоваться. С этого года во Всероссийском центре медицины катастроф (Москва) на курсах санитарной авиации обучаются оренбург­ские реаниматологи.

Их обучают, как вытащить человека из горящей машины, с объекта, находящегося под электронапряжением. Бывает, что на аварии десять пострадав­ших и нужно быстро оценить ситуацию: кого спасать первым, кого вторым и так далее. Когда подъезжает скорая, тоже нужно сразу решить, кого и куда везти в первую очередь.

 Павел Орлов недавно окон­чил двухгодичный курс по спе­циальности «менеджер в здра­воохранении». И это не случай­но. Действительно, из врачей санавиации выходят хорошие управленцы, которые всегда и везде способны принимать максимально верные решения. И вот одно из предложений:

 – Мы планируем, чтобы по дорожному травматизму скорая забирала пациентов в радиусе 50 – 70 километров, а дальше – вертолётом.

Чтобы правильно маршру­тизировать экипаж, на земле работают диспетчеры. По об­разованию они фельдшеры. В воздушной специфике имеют большой опыт – некоторые по 30 лет. В круглосуточном режиме они связываются с лю­бой больницей. Параллельно слушают разговоры консуль­тантов, при необходимости вмешиваются. Одним словом, надёжный тыл небесных докторов.

– Курсов для фельдшеров са­нитарной авиации не существу­ет. Эти кадры воспитываются за счёт системы преемственности. Эта традиция у нас в медицине сохранилась ещё с социалисти­ческих времён. В силу этой же преемственности сформирова­лась и школа крылатых реани­матологов, – рассуждает кры­латый доктор. – У нас трудится Халит Батырович Алтынбаев, которому уже восьмой десяток. Его активности может позавидо­вать любой молодой специалист. Алсу Нуриева – хрупкая девушка, но работает наравне с мужчина­ми. Мы прекрасно сотрудничаем с главным врачом Оренбургской клинической станции скорой медицинской помощи Валенти­ном Борисовичем Ивановым. Он бывший заведующий нашей са­навиации. Словно учитель, ино­гда подсказывает, как правильно маршрутизировать больного.

Работа увлекает, захватыва­ет, ей хочется отдавать себя без остатка. Поэтому мы не пред ставляем, как можно после ра­боты прийти домой, сесть перед телевизором и забыть обо всём, что случилось за день.

В районной больнице кол­леги, передавшие нам пациен­та, не знают его дальнейшей судьбы. А в от у нас на г лазах проходит весь цикл – от нача­ла катастрофы до выписки из больницы. Это особенные пере­живания, когда можешь опре­делить, чем помочь человеку, доставляешь в реанимацию, прослеживаешь динамику, ви­дишь начало реабилитации и этапы выздоровления.

Когда был обвал на Гайском ГОКе, мы вылетели сразу. На до­рогу ушло полтора часа. Забрали тяжёлого пациента, привезли в реанимацию, поставили на ноги и выписали. После такого чувствуешь: это то, ради чего стоит работать.

Когда к нам приходят но­вички, то попадают под крыло наставника. Им объясняют: «Работа интересная и сложная». Они постепенно вникают, обра­стают списками телефонов вра­чей и медучреждений. Учатся во время полёта записывать все переговоры и составлять отчёт.

Региональный минздрав отслеживает все вызовы санавиации. В 07:20 каждого дня эти отчёты в электронном виде ложатся на стол руководящего состава регионального минздрава. Порядок в работе пре­жде всего.

Как выдержать такой ритм и не выгореть? Знаете, возвра­щаюсь домой и вижу – меня ждут, любят. Это самое главное. Отдыхаю в семье. Наступает завтра, я ухожу и не знаю, куда занесёт работа, за сколько сотен или тысяч километров окажусь от дома. Там меня ждут люди, которые нуждаются в помощи. Это чувство, ради которого хо­чется каждое утро просыпаться и идти дальше.

 

Беседовала Инна Ломанцова