Фан-клуб «Горячие головы»
В апреле 1999 года в штате Колорадо (США) произошла страшная трагедия. Двое учеников старших классов, Эрик Харрис и Дилан Клиболд, пришли в свою школу «Колумбайн» и меньше чем за час убили там 13 человек и ранили 24. Убийцы были вооружены двумя обрезами и, кроме того, попытались использовать две самодельные бомбы для подрыва школьной столовой. После массового убийства в школьной библиотеке и прохода по классам и кабинетам Харрис и Клиболд покончили с собой.
Похожие истории были и раньше, и позже, но именно история со школой «Колумбайн» стала самой известной.
После этого в обществе стали говорить о контроле за оборотом оружия, об уровне насилия на телевидении и в компьютерных играх, о современной массовой культуре и неформальных субкультурах, о музыкальных группах, о роли семьи и школы в контроле за детьми. А ещё о том, как влияет приём антидепрессантов на сознание подростков (один из убийц в школе «Колумбайн» принимал такой препарат).
Похожие истории происходят и теперь. Почти 20 лет мы ведём подсчёт подобным ЧП в школах по всему миру. У Эрика и Дилана появились фанаты, целое движение, о котором большинство родителей даже не подозревают.
Подсчёт мы, правда, вели до недавних пор, так сказать, на удалёнке – то в Штатах, то в Европе очередная школа снова «отличится», то где-то в России кто-то «совсем с ума сойдёт». Где-то далеко. До недавнего времени.
«Запад прогнивший»: догоним и перегоним
Германия, Швеция, Эстония, Франция… Почти каждый год мы обсуждали школьные убийства. Но Россия за четыре месяца 2018-го поставила рекорд.
Утром 18 апреля стало известно, что подсчёт добрался до соседней Башкирии. В Стерлитамаке вооружённый 17-летний ученик коррекционного класса школы № 1 напал на одноклассников и учителя в кабинете информатики. Устроил поджог и ранил себя. Пострадали учитель и две девочки. Все они попали в реанимацию.
Парня, устроившего поножовщину, задержали в больнице. В отношении его возбуждено уголовное дело о покушении на убийство двух и более лиц. Появилось ещё одно дело – о халатности должностных лиц органов профилактики преступлений среди несовершеннолетних. Судя по страничке парня в соцсети, он давно намеревался устроить бойню в школе, но всерьёз его никто не воспринимал.
До Стерлитамака с начала года было несколько ЧП в России. 15 января в Перми старшеклассник и его знакомый, вооружённые холодным оружием, ранили учительницу и девятерых учеников младших классов. 19 января вооружённый топором 9-классник в Улан-Удэ напал на учеников 7-го класса – в больницу после инцидента попали шесть человек, включая учительницу. А в конце марта в школе города Шадринска Курганской области 13-летняя ученица открыла стрельбу из пневматического оружия по одноклассникам, в результате пострадали семеро подростков.
Кто такие колумбайнеры?
В сентябре прошлого года в подмосковной Ивантеевке 9-классник напал на учителя информатики с кухонным топориком и открыл стрельбу из пневматической винтовки. Пострадали четыре человека.
Оказалось, подросток был зарегистрирован в «ВКонтакте» под именем одного из стрелков в «Колумбайне» и активно «постил» на своей странице видеозаписи и фотографии из этой школы. Страницу заблокировали, но к этому времени на неё успели подписаться почти 14 тысяч человек.
Артём Тагиров из Стерлитамака тоже публиковал на своей личной странице фото и видео убийств, в том числе архивные материалы про стрельбу в Колорадо. Те, кто раньше нападал на одноклассников, также «любовались» хрониками массовой резни, а в переписке с друзьями выказывали симпатии главным «героям» той трагедии.
Запретить нельзя предупредить
Почти всегда такую трагедию можно предотвратить. Если работать на опережение. Но привыкли ли мы думать на два шага вперёд? После 18 апреля в оренбургских школах утром возникли пробки: ученики проходили металлодетекторы. Ради безопасности, как объяснили в управлении образования.
Политики и чиновники федерального уровня тоже стали задумываться об усилении безопасности. Госдума предлагает перевести профстандарты охраны школ из категории рекомендательных в обязательные.
Роскомнадзор обещает блокировать в соцсетях группы, которые побуждают подростков к насилию.
Обещают ещё обязать школы ставить видеокамеры, тревожные кнопки, отправлять детей, чьё поведение психологи признали опасным для окружающих, на медико-психолого-педагогическую комиссию без согласия родителей и обязать педагогов проверять странички учеников в соцсетях.
А как насчёт поговорить? Дружба там, доверительные отношения и всё такое?
Безумно благодарна своим педагогам из районной школы за доверие и дружбу. Спасибо учителям моей дочери, проявляющим внимание и понимание к детям. Только таких всё меньше – учителей-друзей. И уж совсем мало школьных психологов, работающих со знанием дела, копающих глубоко, а не просто проводящих надоедливые тесты на обязательных еженедельных занятиях.
– Как жаль тех преподавателей, которые всё время на детей кричат. Что же такого страшного с ними в жизни случилось, что они нас прямо ненавидят? – цитирую 12-летнего ребёнка. Это для него мы будем ставить детекторы, бойцов и видеокамеры?
Не хватает школьных психологов
– В тройку злободневных тем в 2017 году вошли вопросы образования, у этой категории «первое место» – 24,2 процента обращений, – рассказывает Ольга Ковыльская, уполномоченный по правам ребёнка в Оренбургской области. – Тревожным фактором является рост почти на 10 процентов (255 против 233) обращений, связанных с реализацией права на образование.
Как правило, это конфликтные ситуации между педагогом и учениками, отсутствие взаимопонимания между родителями и преподавателями. Не сокращается количество жалоб, связанных с конфликтными ситуациями в школах: нарушение педагогической этики, психологическое давление преподавателей на учащихся. В отношении педагогов предпринимаются меры дисциплинарного взыскания.
В 2017 году они применены к семи директорам школ, одному завучу, двум социальным педагогам и восьми учителям. Ещё один преподаватель был уволен. Роль школьных служб медиации крайне неэффективна, а порой и вовсе отсутствует. Нет системного подхода в построении работы службы медиации в общеобразовательной организации.
Кроме того, такие обращения стали возможными и из-за слабой работы школьных психологов и социальных педагогов.
Они порой вообще отсутствуют в общеобразовательных организациях. Считаю, что необходимо областному министерству образования развивать соответствующие органы в образовательных учреждениях, а также разработать квалификационные требования к специалистам, предусмотрев психологическое тестирование на вспыльчивость, раздражительность и скрытую агрессию.
Татьяна Богатенкова