«Аллаху акбар» значит «Бог велик»

Заседание Московского окружного военного суда состоялось в Орске и было закрытым. Подсудимых доставили со всеми возможными мерами предосторожности и под усиленной охраной. Таких судебных процессов на сегодня единицы по всей Российской Федерации. Было заседание в Уфе, в Дагестане и вот теперь у нас, в Оренбургской области.

Следствие длилось почти год. Опрошено более 60 свидетелей. Показания 15 из них легли в основу приговора. Среди свидетелей друзья и соседи подсудимых, а были и те, кто воюет в Сирии.

В начале года официальное заявление о том, что жители Оренбуржья уезжают в Сирию воевать на стороне террористов, вызвало почти шок. Война перестала быть чужой. Особенно опасно, что они вернутся и будут жить среди нас и, возможно, станут проповедниками радикальных исламских идей, вовлекая в свой круг других молодых людей.

И вот они вернулись. Точнее, их вернули в наручниках и отправили в места заключения. Когда впервые обсуждалась эта тема, вице-губернатор Дмитрий Кулагин сказал: «Нам важна каждая душа».

Мы побывали в гостях у родителей одного из осуждённых и узнали, о чём болит душа Галимжана-хазрата и Сагиры-апай.

Нам показали видеозапись приговора. За решёткой в зале суда двое – Камиль Хусаинов и Бауржан Жаксыбаев.

 

Именем Российской Федерации

Первый острижен почти наголо, нервный, смотрит в пол, от камеры оператора отворачивается, прячет лицо в ворот куртки. На лбу у него какая-то ссадина странной формы.

– Это не ссадина, а мозоль. Такая вот усердная молитва у человека, – комментирует сотрудник спец­службы.

Прямо иллюстрация к поговорке: «Заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибёт». Впрочем, дураком Хусаинова назвать нельзя. Все без ис­ключения свидетели отметили, что у него прямо-таки дар убеждения. А с дарами божьими нужно обращаться бережно, иначе…

Второй узник – коренастый чер­нявый парень Бауржан. Смотрит прямо, не дёргается, ведёт себя спокойно. Реакцию вызвали только озвученные сроки заключения. Мно­го, по его мнению. Оба подсудимых вины своей не признали, несмотря на то что были и очные ставки, и перекрёстные допросы, и аудиоза­писи телефонных переговоров, и много чего ещё.

Если пересказать простым языком, минуя многочисленные юридические термины из приговора, дело было так. В 2009 году в Адамовку приехал Камиль Хусаинов, и среди мусульман сразу стало неспокойно. Имам Ада­мовского района в суде рассказал, что Хусаинов – человек агрессивный и неуравновешенный. Когда приехал в посёлок, стал конфликтовать в ме­чети, вмешивался в проповеди, при­хожанам рассказывал о правильности салафитов – ваххабитов. Последствия его присутствия, увы, актуальны до сих пор. Он сумел внести смуту в мусульманскую общину, и до настоя­щего времени прихожане там спорят о правильности его слов.

Например, Хусаинов громко заявлял, что самый страшный грех – не убийство челове­ка, а быть неверным.

Называть фамилии прочих свиде­телей нельзя. Кто-то из них живёт по соседству, а кто-то известен только узкому кругу лиц специальных ве­домств. Но вряд ли можно сомне­ваться в правильности приговора, поскольку такие разные люди в своих показаниях друг другу не противоречили.

 

Есть и другие

Бауржан Жаксыбаев не един­ственный, кто попал под влияние Хусаинова. Камиль успешно за­вербовал троих. Где в настоящий момент находятся ещё двое молодых людей из Адамовского района, неиз­вестно. Точнее, известно, что они в Сирии, воюют на стороне джамаатов против правительственных войск. Они бойцы Исламского государства (запрещённого в России). Ещё двоих можно назвать не только свидетеля­ми по делу, но и потерпевшими. Они приняли решение уехать воевать в ИГ, но, добравшись до Турции, осознали свою ошибку и вернулись.

Камиль Хусаинов, тот, который с мозолью на лбу, проповедовал не только в мечети. Собирались у него дома, смотрели видеозаписи, при­сланные из ИГ, читали намаз, обсуж­дали…

Проповедник говорил, что ни­что не держит молодёжь в Адамовке: работы нормальной нет, родители не разделяют «праведных» взглядов детей. Надо ехать туда, где творится настоящая история. Но Хусаинов вдох­новлял не только словом. Как только молодые парни созревали, вербовщик обещал самую действенную помощь.

Там, на сирийско-турецкой границе, есть некий Шома, который поможет перебраться за рубеж и даст координа­ты нужных людей. Шому предлагали всем, но не все воспользовались его услугами.

Бауржан уехал в Турцию в 2013 году. Полгода жил там. Задержа­ли его турецкие пограничники. В Россию доставляли сотрудники московского Интерпола. По версии самого осуждённого, в Турцию он поехал, чтобы жениться. К боевым действиям отношения не имеет. Жил в миграционном центре, помогал беженцам.

А вот вербовщик Хусаинов во­евать так и не поехал. Его депорти­ровали из Германии. Хотя всем гово­рил, что собирается на священный джихад, но то ли испугался, то ли его таланты были нужнее в другом ме­сте. Жена и двое малолетних детей Камиля сейчас находятся в Египте.

 

Только факты

К материалам уголовного дела в качестве вещественных доказа­тельств приобщены аудиозаписи телефонных разговоров, получен­ные в соответствии с требованиями закона. Так, 30 ноября 2013 года Галимжан Жаксыбаев сообщает собеседнику, что его сын Бауржан находится в Сирийской Арабской Республике, где готовится к уча­стию в боевых действиях. 12 мая 2014 года сын сообщает отцу, что их общий знакомый поправился после ранения, полученного в ходе боевых действий в составе незакон­ного вооружённого формирования.

13 июня Бауржан положительно отзывается о Хусаинове и его способ­ностях вербовать людей, называет его красавчиком.

В период с октября 2013-го по август 2014-го отец и сын обсуждают по телефону боевые действия в Сирии, покупку обмун­дирования, а также факт уголовного преследования последнего на тер­ритории России. При этом Бауржан выражает уверенность в том, что у правоохранителей на него ничего нет, а всё, что можно, он уничтожил. В ходе судебного заседания Галим­жан Жаксыбаев подтвердил факты и содержание телефонных разговоров.

Верховный суд Российской Феде­рации в апелляционном определе­нии решил: Камилю Хусаинову на­значить наказание в виде лишения свободы сроком на 9 лет в исправи­тельной колонии общего режима,

Бауржану Жаксыбаеву назначить наказание в виде лишения свободы сроком на 5 лет и 9 месяцев.

 

Нет единого центра

Альфит Шарипов, председатель Духовного управления мусульман Оренбургской области:

– Территориям, где возникают вопросы, мы уделяем больше внимания. Выезжаем туда, разговариваем. Но не бывает так, чтобы мы приехали и сказали: «Вы исповедуете радикальный ислам». Нам ответят: «Докажи».

Вербовщики работают словом. У преступника, который собирается кого-то убить, можно найти оружие. А тут никакого оружия.

Они в беседах со мной, например, будут говорить правильные вещи или отмалчиваться, а сторонникам скажут совсем другое. Разоблачить трудно. Мы сотрудничаем с правоохранительными органами, собираем базу данных. Но такая база может собираться годами.

Вот, например, стало известно, что в одном районе группа молодых людей высказывает радикальные мнения. Мы поехали туда, собрали нескольких имамов, пригласили молодёжь. Надеялись, что они придут, послушают, поменяют свои убеждения. Думаете, сколько пришло? Всего три человека. А их, несогласных, там около десятка. Никто не ожидал, что ислам начнут использовать в таком извращённом виде. Программа нашего медресе рассчитана на изучение традиционного ислама, тех ценностей, которые испокон веков исповедовали наши предки. Ведь в основе всех религий одни и те же заповеди: не убей, не укради, желай другим, что себе желаешь. А то, что делают террористы, противоречит исламу.

Ислам – это мир.

Я думаю, что одной из причин проникновения радикальных идей на территорию России является наша некоторая разобщённость.

У православных, например, есть патриарх. И вся церковь подчиняется ему. Единая вертикаль. У нас же не так. Есть Центральное духовное управление мусульман с центром в Уфе. Мы к ним относимся. А есть ещё совет муфтиев России с центром в Москве. В Татарстане своё управление.

Вторая причина – никак не определится в государственном законе понятие «секта». Закон нужно дополнять, а не выдумывать формулировки. Раз это становится делом национальной безопасности, пора определиться. Есть нетрадиционные течения. Например, ваххабизм в Дагестане, Чечне запрещён, а на других территориях России – нет.

В Саудовской Аравии, например, ваххабизм – основная идеология, которая для них приемлема. Потому что там один народ, один песок – одна нация, религия. 15 веков они живут по этим правилам. А для многонациональной и многоконфессиональной России ваххабизм неприемлем, так как может быть чреват страшными последствиями.

 

 

Рай под ногами ваших матерей

Так сказал пророк. И об этом должен помнить тот, кто собрался на джихад

– ФСБ жёстко работала. У меня обида на них. Можно сказать, злость. Приехали, наручники на меня надели. Обыски, допросы. Зачем? Бауржана полгода продержали одного в камере для тех, кто на пожизненное заключение идёт.

А за что? Он не виноват. Говорят, мы игиловцы (члены запрещённой в России организации ИГИЛ). А игиловцы сюда не приедут. Что им тут делать? И в плен они не сдаются. Много их в Дагестане поймали? Нет, – говорит Галимжан Жаксыбаев.

Село Курмансай Домбаровского района затеряно среди равнин великой степи. Где-то между двумя горно-обогатительными комбинатами, некогда прославившими промышленный восток области. Вроде бы всё есть для жизни, а жизнь в этих краях затаилась. Есть заводы, есть земля для сельского хозяйства, но не хватает работы, людей, нет инфраструктуры. Тишина в округе и свежий воздух.

Семья как семья

Двор Галимжана-хазрата идеально чистый. Небольшой домик аккуратно выкрашен бе­лой и зелёной краской, ровный забор, клумба. Кажется, что и трава растёт только в ту сторо­ну, куда показала заботливая хозяйская рука, и половички возле летней кухни ласковые. На востоке говорят: «Гость в дом – Бог в дом». Азиатские народы гостеприимны.

Нас принимает семья осуж­дённого Бауржана Жаксыбаева. На дастархане вкуснейший беш­бармак. Когда мы собирались в Курмансай, предполагали, что не захочет встречаться с нами Галимжан. Потому обратились к председателю Духовного управ­ления мусульман Альфиту Ша­рипову. Он мог знать Галимжа­на. Отец осуждённого окончил заочные курсы Оренбургского медресе. Духовное образование у него есть. Телефонный разговор между Альфитом Шариповым и Галимжаном Жаксыбаевым был приветливый и короткий. Что-то говорил отец осуждённого. «Я тебе верю», – ответил муфтий Альфит.

Мы тоже очень хотели верить.

В кухне тепло и уютно. Пё­стрые покрывала, добрые руки матери. Она уж точно не жена радикального исламиста. Мах­ровый розовый халатик, зелё­ный платок, приветливая, глаза ласковые:

– Если бы Бауржан воевал в ИГИЛ, он бы нам денег присы­лал. И уехали бы мы отсюда, а не работали за пять тысяч рублей в месяц, – говорит Сагира-апай.

Пришла соседская бабушка Жоныс-апай. Села рядом с нами, тоже рассказывает:

– Бауржан такой хороший, до­брый пацан был. С внуком моим вместе вырос. Мы тут как одна семья, по соседству все выросли. Нет справедливости. Всё напу­тали. Не верим мы, что Бауржан виноват.

Семья показывает фотогра­фии. Какой уж тут радикальный ислам! На фото весёлые люди, вполне светские семьи, застолье. А вот фото призывника Бауржана. Служил в Трёхгорном Челябин­ской области. Отец комментирует:

– Это единственное фото, где он с автоматом. Бауржан вообще оружия не любил. Я охотился в молодости, а он со мной не ходил.

На другом фото девушка в короткой юбке. Это младшая сестра Бауржана. Галимжан рас­сказывает:

– У нас в семье все верующие. Только младшая дочка не чи­тает намаз. Аннушка. Говорит, ещё не созрела. Я не заставляю. Нельзя принуждать ни в коем случае.

 

«Почему мы бандиты?»

– После всего случившегося односельчане не обижают вас?

– Нет, всё у нас хорошо. «Под­калывают» только иногда. У нас многонациональное село: есть чу­ваши, мордва, украинцы, русские, немцы, казахи. Мы их праздники отмечаем, они – наши. Мирно живём, – охотно рассказывает Галимжан-хазрат.

– Говорят, рай под ногами матерей, на джихад нельзя без благословения матери. Это так?

– Так.

Первый джихад должен быть со своим нафсом – отка­зываться надо от потребностей плоти. Первый джихад – это внутренний джихад. Спиртное, табак, запрещённая пища. Надо сначала себя побороть.

На священную войну бла­гословляет не мать, а отец. Вооружённый джихад – тяжёлый вопрос. Им учёные занимают­ся. Многие учёные в тюрьмах сидят. Может, кому не нравятся их трактовки, а может, эти люди неправильные дали трактовки. Я не учёный. На такие вопросы сложные ответить не могу.

Мы живём в другом мире. В Саудовской Аравии человек умер – его хоронят сразу. А у нас по три дня держат: пока найдут имама, пока гостей соберут. В деревнях показуха пошла. Люди своё богатство показывают. А это неправильно. Мы говорим: «Не делайте этого». А нам в ответ: «Вы ваххабиты».

– У православных людей безмерно послушных церкви и слепо чтущих традиции назы­вают мракобесами. Наверное, так во всех конфессиях?

– Аллах видит всё. У нас по шариату, если выпил водку, 40 дней не принимаются небом дела, молитвы. Есть знакомые мо­лодые ребята, которые не пьют, не курят, а их за это ваххабитами называют. Шёл я как-то по Дом­баровке, мне парень навстречу. «Вас, – говорит, – ваххабитов, надо убивать». Я его спрашиваю: «Ты намаз не читаешь, пост не держишь, водку пьёшь. Ты когда-нибудь слышал, чтобы я говорил, что вас надо за это убивать? Нет? Тогда почему меня надо? Если я 13 лет верующий, значит я бандит?»

Бауржан выучился на помощ­ника машиниста. Хотели устро­ить его на железную дорогу, а с нас за это попросили 70 тысяч. Бауржан – спортсмен. В пожар­ной части место освободилось, его туда устроили. Но командиру не понравилось: намаз не читай, пост не держи. Уволился.

Нет у нас никакой толерантности. В Оренбурге есть, а в Орске нет. Тут кого-то убедить трудно.

Я на трёх работах – ветврач, зоотехник и водитель. Вчера ездил на ветучасток на обра­ботку, нас женщина русская угощала. Я ел там масло, яйцо. Только сало, колбасу не ем. По­чему? Потому что «пища людей писания дозволена вам». Люди писания – христиане и иудеи. Когда пришли римляне и монго­лы, христиане и иудеи просили защиты у мусульман. Есть заповедь – женщин, детей, стариков не убивать. Во времена пророка так было. Сейчас этот баланс на­рушился. Учёных много стало.

У меня только чувство обиды, когда шииты убивают сунни­тов. Здесь, в Оренбургской об­ласти, только сунниты, шиитов почти нет. Шииты пророка за пророка не считают. Они Али почитают.

– Бауржан что делал в Тур­ции, по-вашему?

– Жениться на турчанке хо­тел. У нас тут женщин-азиа­ток много, а верующих мало. Он невесту по Интернету нашёл. Я ему деньги на калым посылал, правоохранительные органы всё перевернули. Решили, что он женится на террористке. То, что в телефонных разговорах я ему про обмундирование говорил, так это я в подарок тем людям, у которых он жил, решил купить. У нас полдеревни в таких «горках» ходит. Что такого?

– А у кого он там жил? Чем зарабатывал?

– Чем зарабатывал, не знаю. А жил у знакомых. Там много выходцев из России. Когда война в Нагорном Карабахе случилась, многие в Турцию перебрались. Я должен был послать ещё денег, чтобы ему визу продлили, а я не послал. Бауржана турки за нарушение визового режима за­держали.

– Чем, по-вашему, отлича­ется традиционный ислам от радикального?

– Трудный вопрос. Мы с ради­кальным тут не сталкивались. Вот передачу недавно показывали. ИГ на севере Афганистана захва­тило ряд населённых пунктов. Я не шейх, чтобы выносить такие решения. Я могу только про тра­диционный ислам.

– А вот эти, которые тали­бан, ДАИШ*, они поступают по Корану, по пророку?

– Я ж там не живу, не могу вам сказать. Телевизор и СМИ могут наврать, правильно? Там эти группировки в Сирии между собой воюют. Я думаю, что вся драка там за нефть. Мне толь­ко обидно, что наших братьев суннитов убивают. Где был мир, когда убивали Муаммара Каддафи и Саддама Хусейна? Почему никто за них не засту­пился? Ислам не учит убивать. Ислам – мир.

Галимжан Жаксыбаев позво­нил нам через день после нашей встречи:

– Бауржан не собирался во­евать. Если бы собирался, ушёл бы давно. Там турки запросто переправляют через границу. А Бауржан хотел жениться и вер­нуться домой.

*ДАИШ – это акроним, составленный из первых букв террористической организации ИГИЛ (запрещена на территории РФ), именуемой на арабском языке «ад-дауля аль-исламийя филь Ирак ва аш-Шам».

Комментарий

Андрей Балабанов, руководитель пресс-службы Управления ФСБ России по Оренбургской области:

– Жаксыбаева и Хусаинова перевозили под усиленным конвоем, на специально отведённых местах в самолёте. «Мягкость» приговора обусловлена тем, что осуждённые совершали свои преступления в 2013 – 2014 годах, соответственно, уголовные дела рассматривались согласно тем законам, которые действовали тогда.

Если бы осуждённые совершали те же действия в наши дни, то приговор был бы намного серьёзнее – от 10 до 15 лет лишения свободы. В некоторых случаях предусматривается и высшая мера – пожизненное заключение.

 

 

Елена Черных

Сохранить

  • Подпишитесь на нашу рассылку и получайте самые интересные новости недели

  • Добавить комментарий

    Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

    Scroll to top