45 лет у хирургического стола

Как всякий «пострадавший от медицины» человек, мог при встрече с врачом и пошутить: на­много приятней, мол, смотреть на вас, хирургов, не снизу, с операци­онного стола, а вот так, хоть и в перевязочной, другого места для беседы не нашлось, но за обыч­ным столом. Это в областном клиническом онкологическом диспансере, Оренбург, проспект Гагарина, 11.

«Налёт»

У лётчиков, не знаю, как сей­час, а раньше был очень уважае­мый значок «За налёт миллиона километров». А хирург Анато­лий Литвинов может посчитать, сколько «чистого времени» за 45 лет, что он оперирует, проработал за операционным столом, в маске и резиновых перчатках, в шапоч­ке и халате со скальпелем в руке?

Анатолий Васильевич затруд­нился: никогда подобных под­счётов не вёл. Сколько за эти годы провёл операций? Может, около тысячи. Средняя продолжитель­ность операции? Разная, опера­ция на операцию не приходится. Ну, возьмём три часа. Итого три тысячи часов. По-другому, если считать круглосуточно, то, не отрываясь, около трёх месяцев ответственной и тяжёлой работы!

Костя из Бузулука

Когда-то очень давно, помню, делал репортаж из операционной. Честно скажу, приходилось за­ставлять себя смотреть и ловить быстрые взгляды медработников, не в обмороке ли корреспондент. И после этой операции на грудной полости беседовал с хирургом, ко­торый только что держал в руках человеческое сердце.

Спросил тогда почти наугад, помнит ли он тех, кого опериро­вал? Хотя бы из последней сотни?

Хирург достал пачку рент­геновских снимков. Стал по­казывать на просвет – вот Толя такой-то. Это Марья Ивановна такая-то. Признаюсь, мелькнула мысль: да что он, не разыгрывает ли? Одни и те же на чёрном фоне белые пятна костей и внутренних органов.

Нет, не разыгрывал. Для него эти плёнки были, как д ля нас фото из семейного альбома. Вот и Литвинова спросил, помнит он хотя бы некоторых за последние годы? Оказалось, прекрасно помнит. Малышку, которая ещё не научилась ходить, – беспощад­ный рак косит всех. Обычный расширитель полости ей был велик, нашли перед операцией какой-то маленький, из смеж­ной отрасли медицины. Сейчас девчушка бегает-поёт, играет в куклы.

Дальше был Костя из Бузулу­ка. Красивый весёлый парень. Жив-здоров, встречались не так давно. Что у него было? Анато­лий Васильевич по привычке всех хирургов берёт лист бумаги и увлечённо рисует: вот лёгкое, трахея… Вот (шариковая ручка рисует жирное пятно) – новооб­разование на языке онкологов, по-нашему, по-простому – рак, поражённое им место. Увлечённо комментируется – не в коня корм – медицинскими терминами, по­чему так сложно было подойти к опухоли и удалить её. Кажется, что Литвинов снова проигрывает ход операции. Пришлось дать ему репортёрский блокнот и попро­сить, чтобы в газете не появилось какое-нибудь моё медицинское «открытие», записать на память. «Пневмоэктомия (удаление всего лёгкого) с клиновидной резекци­ей бифуркации трахеи».

От пупка до горла

Легче не стало. Увидев моё лицо во время этой медицин­ской лекции, он понял, что надо упрощать:

– Моё поле деятельности – от пупка до горла. От древнег ре­ческого «торак» – грудь. Это хи­рургия органов грудной клетки. Я – торакальный хирург.

А вот это – только отрывки из того, что написано в «Характери­стике на заведующего хирургиче­ским отделением Оренбургского областного клинического онколо­гического диспансера Литвинова А.В.», посланной в Москву, на По­чётную грамоту президента. По­нимаю, что цитирование – дело не увлекательное. Но читайте сами:

«В 1983 году он впервые в Оренбургской области продемон­стрировал на заседании общества хирургов двух больных после удаления доли лёгкого с цирку­лярной резекцией бронхов при раке лёгкого. В настоящее время техникой бронхопластических операций владеют все аттесто­ванные хирурги отделения.

С начала 80-х годов он стал инициатором применения рас­ширенных пневмоэктомий и лобарных резекций по «принци­пиальным соображениям».

В 1990 году Литвинов А.В. впервые сделал двухстороннюю лобарную резекцию лёгких боль­ному с первично-множественным раком.

В 1994 году он впервые в Оренбургской области выпол­нил изолированную циркуляр­ную резекцию главного бронха с оставлением лёгкого, а в 1996 году он сделал пневмоэктомию с резекцией бифуркации трахеи. Он стал первым исполнителем циркулярной резекции грудного отдела трахеи при раке в 2005 году.

Литвинов А.В. является ини­циатором и последовательным сторонником активной хирурги­ческой тактики по отношению к больным с первично-множе­ственным раком лёгкого и вто­ричными злокачественными новообразованиями лёгких. Он автор двухсторонних резекций лёгких и тяжёлых повторных операций и деликатных эконом­ных многократных резекций у одного больного при поэтапном метастазировании, растянутом во времени.

В 2006 году он сделал с хоро­шим результатом уникальную операцию – экономную резекцию единственного левого лёгкого после расширенной комбиниро­ванной пневмоэктомии справа с клиновидной резекцией би­фуркации трахеи. (Видимо, это операция Кости. – Авт.)<…>

Категория – высшая.

Награды: Почётная грамота Минздрава РФ. Лауреат специ­альной премии губернатора «Че­ловек года».

Почётные звания: Почётный донор. Отличник здравоохране­ния».

Отметьте эти слова – «впер­вые», «стал инициатором». Если б делал заученные со студенчества операции и спасал людей – и за это поклон до земли. Но он не боялся начинать.

Пока мы с Литвиновым шли по коридору торакального от­деления, на нас, как на богов, со страхом и надеждой смотрели родители, дети или родственники тех, кого сейчас готовят к опера­ции. На меня – нез аслуженно, чувствовал себя в штатском само­званцем, Анатолий Васильевич в зелёном халате, в маске – при­вычно. Он шёл на работу.

Дом своими руками

Беседовал после операции с хирургом Литвиновым и смотрел на его руки. Коротко острижен­ные ногти, пальцы сильные и тонкие, как у пианиста. Перед операцией мытые с особой тща­тельностью, со щёточкой, мылом. Золотые руки.

Трудно представить себе эти руки, мешающие бетон лопатой, кладущие кирпич за кирпичом стену, плотничающие за настил­кой полов, кровельничающие на крыше, навешивающие двери. Их, дверей, Анатолий Васильевич с удовольствием посчитал, – 22. Хороший дом Литвинов сам себе построил за городом, в Караван­ном. Дети создали семьи, вместе жить тесно. Вот он своими золо­тыми руками и построил дом.

Такой он человек, себя не жа­леющий и всегда старающийся и, главное, умеющий сделать сверх положенного. Пришлось и работать, и учиться в вечерней школе. Он ещё и подрабатывал завхозом. Мединститут – серьёз­ный, с ут ра до в ечера учить и зубрить, а стипендия крошечная – он успевал ещё и дворничать. Запустил латынь, дело пахло крупной неприятностью. Он ска­зал: всё сдам! И за день сдал все отработки. Недолюбливал истмат и марксизм-ленинизм, тоже мог­ли исключить. Но он заставил себя завести толстую тетрадь, за­конспектировать всех классиков, вплоть до Мао Цзэдуна. И – полу­чил пятёрку.

Рак

Это в нас с глубокой древно­сти: не называть страшное. Не навлечь бы беды. Мы говорим, понизив голос, «онкология», хотя онкология – это название не бо­лезни, а медицинской дисципли­ны. И короткое это слово «рак» звучит, как смертный приговор. Бороться с такой болезнью вы­брал себе путь Литвинов.

Мысль дилетанта: памят­ник из чистого золота поставит человечество тому, кто найдёт причину рака и способ его ис­коренения. Ведь были же гении медицины, которые нашли, как и чем бороться с тоже казавшимися неизлечимыми туберкулёзом, холерой, оспой.

Мнение хирурга Литвинова – мнение всеобщее, от академика до рядового врача, как я его по­нимаю: видимо, одного рака не существует, и лечение должно быть разным. И скальпелем, и облучением, и химиотерапией. Пока что и рак в мире множится, и способы борьбы с ним.

Но, впро­чем, нет ничего хуже дилетанта, рассуждающего об очень слож­ных вещах. А насчёт золотого памятника – это точно. Спросите любого, кому самому поставили короткий диагноз, или тем, кто страдает из родных и близких. 

Вильям Савельзон

  • Подпишитесь на нашу рассылку и получайте самые интересные новости недели

  • Добавить комментарий

    Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

    Scroll to top