9 °C
Бой был настолько страшным, что прапорщик, мальчишка 22 лет, сошёл с ума. Ходил потом по Грозному, и никто его не трогал – ни боевики, ни федералы. Как его вывезли, неизвестно, но умер он дома, на родине, через несколько лет. Другим участникам не так «повезло».
Август 1996 года. Штурм общежития ФСБ войдёт в историю первой чеченской отдельным эпизодом. А летописцы тех событий назовут его Чекистской крепостью по аналогии с Брестской.
Эскиз эпохи Ельцина
Александр Мотылёв, контрразведчик, полковник запаса, показывает два удостоверения. В одном написано, что он полковник Мотылёв из Оренбурга, в другом его фамилия Матвеев, и он майор из Волгограда.
– Это моя «крыша». Так было необходимо для нашей безопасности. Головы разведчиков очень дорого стоили. Нас и наши семьи могли вычислить и ликвидировать. Были такие случаи, к сожалению. Я видел приказы «президента Дудаева», в которых нам подписывали смертные приговоры, – рассказывает Александр Владимирович. В Чечню он поехал в командировку на полгода из Оренбургского управления госбезопасности.
Для тех, кто не помнит: Россия в 1996 году сама была страшной – девальвация, зарплату выдавали миллионами рублей, полный развал экономики, адские реформы государства. Из Чечни вереницей шли гробы.
Мы демонстративно дружили с американцами, а те нам говорили: «Зачем вы убиваете мирных жителей в Чечне?»
Россия готовилась к выборам президента. Мотылёв рассказывает:
– Я, как порядочный советский офицер, взял открепительное удостоверение и поехал голосовать. В первом туре проголосовал как Мотылёв, а во втором по поддельному удостоверению уже в Чечне. Никто не проверял. Бардак был жуткий. Никто ничего не понимал, солдат на участки строем загоняли. Были горячие головы, которые уверяли, что для урегулирования ситуации на Северном Кавказе надо на государственные должности поставить самих чеченцев. Но для этого нужно хотя бы элементарную проверку провести. А как, если все архивы сгорели в войне? Назначали по свидетельским показаниям.
Начало осады
На фоне предвыборной кампании Ельцин приказал выводить войска. Блок-посты сняли. В Грозном почти никого не осталось. Мотылёв дежурил в Управлении 3 августа. Поступила информация, что в город входят боевики под видом мирных демонстрантов. Тогда акции протестов были частым явлением. Дом Правительства, здание Управления и общежитие ФСБ недалеко друг от друга. Но информацию получить мало. Нужно ещё решение принять. А это было уже не в полномочиях разведки. Им сказали забаррикадироваться в общаге и ждать.
Панельная пятиэтажка, в окнах мешки с песком. 89 человек в здании. На пятом этаже несколько бойцов спецназа КГБ «Вымпел», на четвёртом – оперативники контрразведки. В отличие от спецназа, даже не военные.
Мотылёв, например, закончил Волгоградский инженерно-строительный институт. Оружия мало: несколько автоматов, гранатомётов, табельные пистолеты, один пулемёт. Три дня ждали, не выходя из здания. Связь с Управлением по рации.
– Когда сигареты заканчивались, мы на верёвке ведро спускали, нам чеченки приносили курево и еду. Сколько так будет продолжаться, не знали. Ждали приказа. Организовали штаб, командиром выбрали полковника Александра Ивановича Алексеева, – рассказывает контрразведчик.
Обречённые на смерть
Вечером 6 августа под окнами послышался шум. Забегали, закричали местные жители. Полевой командир Гелаев с отрядом подошёл к общежитию:
– Сдавайтесь. Оставьте оружие, возьмите только табельные пистолеты и выходите. Мы не тронем.
Это была ложь, и разведчики знали. Уже несколько отделений милиции так расстреляли. Решили, что лучше погибнуть с честью, чем в плену. Командир спецназа майор Ромашин подкрепил решение обещанием пустить пулю в затылок тому, кто решит сдаться.
– Этот рыжий чёрт Гелаев с позывным «Серебряный лис» стоял под окнами и ждал. Толпа боевиков с ним, женщина с телекамерой. Как только прозвучал отказ, нас тут же накрыли шквальным огнём из пулемётов, автоматов, гранатомётов. А потом ещё и танк подогнали. Оружие, которое было у нас против их арсенала, – просто игрушки, – вспоминает Александр Владимирович.
Оперативник Иван Кокорин погиб на следующий день от снайперской пули. У командира штаба полковника Алексеева были прострелены обе ноги. Он сам колол себе противошоковые препараты, истекал кровью. Общага не сдавалась, хотя почти не осталось тех, кто не был ранен. Боевики подогнали бензовоз. Хотели залить топливо в подвал и поджечь. Их не подпустили.
Пока ещё была связь с Грозненским управлением КГБ, осаждённым сообщили, что на помощь идут войска из Ханкалы. Через некоторое время надежда исчезла – колонна федеральных войск потеряла 75 процентов личного состава и дальше не пойдёт.
В это время по железной дороге к Грозному подошёл целый состав с оружием. Боевикам доставили к общаге гранатомёты. Обстрел начался с новой силой. Горели четвёртый и пятый этажи.
8 августа – третий день осады. Защитники «крепости» почти не спали. Не было еды, воды. Когда пошёл дождь, собирали грязную, ржавую воду, стекавшую со взорванной крыши. Здание общаги было построено в виде буквы «Г». Через стену – банк. Эту стену пробило снарядом. Решили, что отверстие надо расширить и пытаться уйти. Кирпичи долбили гантелями. Перенесли тяжелораненых. Связи больше не было, но выбираться как-то нужно. Никто не знал, что творится в городе, есть ли ещё само Управление, каковы шансы выжить. Кто-то из бойцов прочёл вслух молитву. Разбились на группы. Первая до Управления добралась почти без «приключений». Но боевики быстро сориентировались. Вторая группа погибла вся – 25 человек.
Бесконечные 500 метров
Измотанные боем раненые люди падали с ног. Группы, пытавшиеся прорваться из общаги, рассеивались, гибли. Александр Мотылёв ночью выходил с тремя контрразведчиками, которые несли своего раненого командира. Между общагой и Управлением порядка 500 метров. Открытая улица непрерывно простреливается. Проползли до разделительной полосы широкого проспекта Победы. Со стороны Дома Правительства обстреливают из пулемёта – аж деревья косит. Где-то здесь, на этом участке, нашлась ещё одна группа из общаги. Уже вшестером двинулись в сторону Управления. На пути – двор с ротондой. И смог бы спрятаться Мотылёв, но тут всё вокруг осветилось ракетой. Выстрел из подствольного гранатомёта попал в грудь. Бронежилет выдержал удар, но осколком практически срезало кисть руки. Александр потерял сознание.
– Когда очнулся, слышу, наш раненый полковник кричит: «Сашку не бросайте!» Его бойцы меня перевязали и поволокли. Так и добрались до Управления.
Потом добивали
Нормально перевязать раненую руку Александру Мотылёву удалось только в Воронеже 12 августа. В здании Управления на момент их спасения 9 августа было уже очень людно. Много раненых военнослужащих, местные жители, спрятавшиеся от обстрела. Когда наконец-то подошли колонны федеральных войск, всех погрузили в машины и стали вывозить из Грозного. Нужно было добраться до Ханкалы, где стояли наши войска.
Пять грузовиков загрузили трупами. Примерно столько же раненых. Колонна двинулась. Со всех сторон стреляют.
Рука моя уже распухла и загнила. Вдруг колонна остановилась. Выхожу, спрашиваю: «Чего стоим?» Отвечают, что ждём какого-то командира взвода.
Достал пистолет, направил на бойца, с которым разговаривал, и ору: «Я вам сейчас подожду! А ну, вперёд двинули! Вы хоть представляете, сколько тут наших офицеров! Хотите, чтобы нас тут всех положили?!» Обратно на БТР забраться уже не мог. Меня в «буханку» медицинскую усадил водитель. Оборачиваюсь, а она полна трупов. Телам уж несколько дней – распухли. Так и доехали до Ханкалы.
Цена предательства
18 августа боевики отдали трупы 14 погибших чекистов. Тела их были так обезображены, что не всех удалось опознать на месте.
За бой в общаге ФСБ были вручены три награды Героев России, 20 орденов Мужества.
Всего с 6 по 22 августа в результате боёв в Грозном погибли 494, ранено 1407, пропало без вести 182 военнослужащих Российской армии.
31 августа 1996 года были подписаны Хасавюртовские соглашения. Улыбающийся на камеру генерал Лебедь сказал: «Конец войне. Хватит, навоевались». Войска были отведены. И это на фоне того, что контртеррористическая операция наконец-то была выиграна федеральными войсками. Боевики были блокированы по всем направлениям во всей республике. Это решение правительства Ельцина военнослужащие считают предательством, которое стоило нашей стране многих жизней и стало причиной второй чеченской войны.
Александр Мотылёв служил в Оренбургском управлении ФСБ до самой пенсии. Он и теперь служит. Только уже в качестве наставника-ветерана. Встречается с молодёжью, рассказывает им о войне и службе Родине. По большому счёту, он говорит о том, что добро всегда побеждает зло. Иногда ценой колоссальных потерь. Ещё его история – живое свидетельство того, что в любые времена, при любых политических режимах можно оставаться настоящим человеком. Верным, бесстрашным и беззаветно преданным Родине. Потому что Родина – это не политика. Это народ, история и традиции наших предков. Это наша земля.
Елена Черных
