Дома звёзды ярче

Как-то пятилетним мальчиком будущий художник Алекс Долль заблудился в Оренбурге и оказался в церкви. Да так и остался там. На семь лет. И это стало знаком судьбы.

Сегодня вряд ли кто-то узнает в модном художнике, разъезжающем по Оренбургу на жёлтом скутере, того самого мальчика, который подавал облачение архиерею в Никольском соборе. Он постоянно путешествует, открывает свои выставки в Европе и в России, проводит мастер-классы и освещает всех вокруг своей лучезарной улыбкой и позитивными экспрессионистскими пейзажами. Мы попросили Алекса рассказать об оренбургских страницах своей биографии и о том, что помогает ему творить сегодня.

 

– Алекс, кто ваши близкие?

– Так сложилось, что меня вырастила бабушка. В советские времена она работала в военном ателье. Однажды придумала как-то по-особенному приши­вать карманы на офицерскую форму, и её наградили грамо­той Министерства обороны. А потом, когда рухнул Советский Союз, с работой возникли труд­ности, и она устроилась в конди­терский цех. Это были тяжёлые 90-е годы: неразбериха, безде­нежье. Бабушка брала меня на весь день в кондитерку, и я без конца дегустировал повидло и кремы. Однажды, улизнув на улицу, забрёл в незнакомое ме­сто, это была церковь Дмитрия Солунского. Священник рас­спросил, где я живу, и отвёл меня домой. Поговорив с бабушкой, предложил передать меня на воспитание церкви.

Вот так и вышло, что храм стал моим вторым домом. Я стоял во время богослужения у церковных врат, держал служеб­ник, облачал архиерея, откры­вал Царские врата. В то время в Никольском соборе служили хорошие иконописцы (сейчас они живут в Андреевском мона­стыре Саракташского района), которые и обучили меня осно­вам живописи. И я стал серьёз­но изучать и практиковаться в иконописи.

– Бабушка ни разу не пожа­лела о том, что внук воспиты­вается у священников?

– Она никогда не была ре­лигиозным человеком. Но ви­дела, что я занят делом, сыт, чисто одет и обут. И потом мне платили жалование, пусть и не­большое. Это было подспорьем для нас. Но главное даже не это. Во мне, как она говорила, стал виден какой-то духовный стер­жень. В смутные времена это казалось спасением.

– Значит, вы изнутри знае­те церковную жизнь. Кто вам больше всех запомнился из оренбургских священников?

– Я был знаком с владыкой Леонтием. Он обладал удиви­тельной способностью прими­рить всех, даже несогласных в чём-то друг с другом священни­ков. Он их приглашал на Пасху к себе домой, и мир в души возвращался. Посмотрите на его могилу в кафедральном со­боре Оренбурга – живые цветы никогда не переводятся.

Владыке Валентину я очень многим обязан. Это высоко­нравственный человек, воспи­тавший меня как сына. Я до сих пор захожу к нему в гости, когда приезжаю в Москву.

– Факт есть факт: домик на Пугачёвской, где жил Ле­онтий, сломали с согласия владыки Валентина. А ведь там можно было устроить церковный музей.

– Да, разговоры об этом шли. Но митрополит отвечал так: «Не могу же я церковное начальство из Москвы встречать в таком убогом домике». Думаю, что владыку Валентина тоже можно понять.

– Как же учёба в школе? Вы посещали занятия?

– Честно? Я появлялся там редко. Мне было неинтересно. Представьте, я уже писал иконы маслом, а учительница рисова­ния в школе объясняла, как из двух кружочков получается фи­гура воробья. Базовое образова­ние, безусловно, необходимо. И я сразу определил для себя, что это будет серьёзное изуче­ние рисунка, живописи и дизайна. Настоящая учёба началась в Мо­скве и в Швейцарии.

– Как вы там ока­зались?

– Помогли род­ственники.

– Злые языки в Ин­тернете утверждают, что ваш дядюшка – посол, он- то и покровительствует вам.

– Это не так. Все мои род­ственники – обычные люди. И уже несколько лет я живу са­мостоятельно за счёт продажи собственных картин.

– Вы часто и подолгу бы­ваете в Оренбурге. Что вас вдохновляет здесь?

– Архитектура старого Орен­бурга: улица Кобозева, Совет­ская, мост через Урал на Бело­вке. Нравится смотреть спек­такли нашего драматического театра имени Горького, восхи­щают люди. Есть задумка сде­лать серию работ об Оренбурге и показать её в Европе. Недавно познакомился с развивающим центром для детей с синдромом Дауна «Солнечные дети». О них делают фильм администрация Оренбурга и федеральная теле­визионная компания. Основная часть посвящена раскрытию через искусство внутреннего потенциала «солнечных детей». Меня пригласили на съёмки. По сценарию я провожу мастер- классы для ребят, общаюсь, гуляю с ними по городу, дарю картину, и мы вместе отмечаем мой день рождения.

– Вас что-нибудь может вы­бить из колеи?

– Звёздное небо в пригородах Оренбурга и оранжево-розовые закаты. Из-за них хочется всё бросить: и друзей, и родствен­ников, и организационные вы­ставочные вопросы – и пойти писать-писать-писать…

– Как ваша бабушка вос­принимает вас сегодняшнего?

– Она по-прежнему живёт только мной и, конечно, гор­дится моими успехами. Мы разговариваем по скайпу, пере­писываемся, перезваниваемся. Когда-то в детстве я очень боял­ся, что она умрёт и меня отдадут в детский дом. Я и сейчас очень боюсь её потерять (ей 87 лет). И каждый день стараюсь при­думать для неё какое-нибудь небольшое задание, чтобы она чувствовала, что я в ней нужда­юсь. Она с радостью выполняет мои поручения и отзванивается, мол, всё получилось хорошо. А ещё занимается бизнесом. (Сме­ётся.) Выращивает в квартире герань, фиалки. Несколько гор­шочков в месяц удаётся продать на рынке.

– У вас столько проектов в разных странах! Обзавелись ли вы помощниками, плани­руете ли создать семью?

– Конечно, мне помогают многочисленные друзья. Без их поддержки было бы трудно устраивать выставки по всему миру. Воз­можно, лет в шестьдесят возьму на воспитание ребёнка, обучу его всему, что знаю, и остав­лю всё своё имущество. Будет хоть кому почистить палитру – терпеть не могу её отчищать! (Смеётся.)

 

  • Подпишитесь на нашу рассылку и получайте самые интересные новости недели

  • Добавить комментарий

    Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

    Scroll to top