Плывём в тоске необъяснимой…

Плывёт в тоске необъяснимой пчелиный хор сомнамбул, пьяниц.

В ночной столице фотоснимок печально сделал иностранец,

И выезжает на Ордынку такси с больными седоками,

И мертвецы стоят в обнимку с особняками.

Иосиф Бродский

…И если бы только лужи, все эти грязные волны талого снега. Плывёт потихонечку и разум.

Глядим на серый картон неба сквозь грязные стёкла автобусов, хватаясь за поручни на поворотах, – глаза словно тухнут, подёрнутые поволокой той самой необъяснимой «древнерусской тоски», как писал один поэт-песенник.

Взгляд рыщет в сером, пытается зацепиться за любое яркое пятно. А ещё лучше за доброжелательное лицо. От этого сразу как-то теплеет.

Весна. Прорвало и накатило. Но это ведь не только погода, это мы. Вспомним себя. Ждали окончания зимы, но снег тает, дороги разбиты, никуда не пройдёшь. И что-то очень долго. Однако как-то в апреле жахнуло +26 и все резко переоделись из плащей в майки, что тоже «фу», потому как не успели перестроиться.

Затяжная весна, тоже по мнению большинства, сплошной кошмар, ведь «Ну где же оно, тепло, и почему в конце мая +22, и когда же уже это лето?»

Нам не угодишь. Мы привередничаем, как дети с температурой, у большинства из нас глубокие морщины на лбу, то ли от капризного выражения лица, то ли от вечного удивления, чему способствует жизнь в нашем процветающем месте.

Отпраздновали 8 Марта, дым от сожжённых чучел на Масленицу унёс ветер, картинки блинов и мимоз, слава богу, покидают соцсети и мессенджеры.

Я не люблю раннюю весну. Половодье чувств и противоречивых желаний. Обещания тепла сквозь позднюю метель, укрывающую грязь.

Правда, когда этот негостеприимный день окутывают сумерки, лужи начинают отражать радугу вывесок и фонарей. Эти радужные волны переливаются, когда по ним, словно речные тихоходы, медленно крадутся авто…

Олег Рукавицын

Фото автора